|
|
Суббота, 30.11.2024, 23:45
Приветствую Вас Гость
NO EASY DAY - Форум
|
NO EASY DAY
| |
| Gerasim | Дата: Вторник, 08.01.2013, 18:46 | Сообщение # 1 |
 Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 551
Статус: Offline
|
Книга о ликвидации в мае 2011 года в Пакистане лидера террористической организации "Аль-Каида" Усамы бен Ладена, написанная участником событий, оператором US NAVY SEAL.
Книга переведена SABRE
http://vk.com/war_gear
|
| |
| |
| Gerasim | Дата: Вторник, 08.01.2013, 18:47 | Сообщение # 2 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 551
Статус: Offline
| Пролог
Первая группа
За одну минуту до цели crew chief сдвинул дверь Блек Хока в сторону, открывая её. Я его запросто могу его изобразить – окуляры ПНВ на глазах – один палец на руке поднят вверх. Оглянувшись по сторонам, я увидел как мои сослуживцы, члены команды без единого слова передают знак дальше по салону вертолета. Рев двигателя заполнил кабину и услышать что – либо кроме звука с которым лопасти винта молотили воздух стало просто невозможно. Поток воздуха крепко врезался в меня, как только я вывесился из салона, осматривая землю в надежде разглядеть Абботтабад. Полтора часа назад мы загрузились в два вертолета МН-60 Блек Хок и взлетели в безлунное ночное небо. Всего лишь короткий перелет с нашей базы в Джелалабаде, Афганистан до границы с Пакистаном, и уже оттуда еще час полета к нашей цели, которую мы неделями изучали на спутниковых снимках. В салоне было темным-темно, если не считать света из кокпита. Я сидел, скрючившись, напротив левой двери, без шансов нормально вытянуться. Чтобы облегчить борт, мы сняли все сиденья, так что сидеть приходилось либо на полу, либо на маленьких кемпинговых стульях, купленных в местном магазине спортивных товаров перед вылетом. Теперь я взгромоздился на краю и вытянул ноги из кабины наружу, чтобы восстановить кровообращение, они затекли и потеряли чувствительность. Вместе со мной, плотно забив салоны двух машин, летели двадцать три моих товарища из Naval Special Warfare Development Group или DEVGRU. С ними я ходил на операции много раз и знал многих из них больше десяти лет. Каждому я полностью доверял. Пять минут назад салон ожил. Мы надели каски, проверили связь, сделали последнюю проверку оружия. На себе я нес шестьдесят фунтов снаряжения, каждый гамм которого был тщательно отобран для специальной цели, мой груз определен и его состав был отточен годами и сотнями схожих заданий. Членов команды подбирали вручную из самых опытных бойцов отряда. За последние сорок восемь часов – день-ночь-день, мы много раз проверили и перепроверили наше снаряжение, так что мы были более чем готовы к этой ночи. Об этом задании я мечтал с той поры, как видел по ТВ атаки террористов 11 сентября 2001 года в казарме базы на Окинаве. Я только вернулся с тренировки и зашел в кубрик в тот момент, когда передавали, как второй самолет врезается в здание ВТЦ. Не в силах отвернуться, я стоял и смотрел, как клуб огня вырывается с противоположной стороны здания и оно окутывается дымом. Как и миллионы американцев в США я стоял и смотрел, не веря своим глазам, с чувством безнадежности в желудке. Я стоял, буквально пригвожденный к экрану, весь остаток дня, пытаясь осознать то, чему я стал свидетелем. Исчерпывающие пояснения в новостях убедили меня в том, что я и так знал на тот момент, когда второй самолет влетел в кадр – это была атака, без сомнения. Случайность исключалась. 11 сентября 2001 года я был в первом деплойменте в составе SEAL, и как только прозвучало имя Осамы бин Ладена, я понял, что на следующий день нас отправят в Афганистан. На протяжении полутора лет перед этим моментом мы готовились к подобной командировке. Мы тренировались в Таиланде, на Филиппинах, в Восточном Тиморе и Австралии на протяжении последних нескольких месяцев. Я стоял, смотрел новости и всем сердцем хотел быть в Афганистане, преследовать бойцов Аль Каиды, заставляя их платить по счетам. Нас не позвали. Я был разочарован, так как тренировался так тяжело на протяжении такого долгого времени, добивался зачисления в SEAL не для того, чтобы смотреть войну по телевизору. Понятное дело, что своим отчаянием я не собирался делиться с родными и близкими. Они писали мне, спрашивали, направят ли меня в Афганистан. Я был в SEAL, так что логично было бы отправить в Афганистан нас немедленно. Помню, что отослал имейл своей девушке, пытаясь найти хоть что-то хорошее в этой поганой ситуации. Мы говорили об окончании этого деплоя и строили планы на время перерыва перед следующим. «Мне остался примерно месяц,» писал я. «Скоро я буду дома, если мне не придется сперва убить Бин Ладена». В то время так многие шутили. Теперь, пока Блек Хок направлялся к цели, я сидел и вспоминал прошедшие десять лет. Все мои коллеги мечтали участвовать в такой миссии как эта. Лидер Аль Каиды воплощал в себе все то, против чего мы сражались. Он устроил так, чтобы террористы направили самолеты на здания, в которых находились невинные гражданские. Фанатизм такого рода пугал, и пока я наблюдал, как обрушиваются башни ВТЦ как подвергались атакам объекты в Вашингтоне и Пенсильвании, я знал, что мы находимся в состоянии войны, и война эта идет не по нашим правилам. Много отважных людей отдали свои жизни на войне, даже не зная, выпадет ли нам шанс участвовать в миссии, что должна начаться. Через десять лет после сентябрьских событий и через восемь лет погонь за лидерами Аль Каиды и их уничтожения, мы были в минутах от десантирования на канатах в имение Бин Ладена. Хватая в руки канат, прикрепленный к фюзеляжу вертолета, я почувствовал, что кровь наконец-то вернулась в мои ноги. Снайпер за мной скользнул в дверной проем, заняв свое место. Одну ногу он вывесил за борт, стараясь занять как можно меньше места в узком проеме. Ствол его винтовки обшаривал двор имения в поисках цели. Его работой было прикрывать южную сторону дома, пока штурмовая команда десантируется на территорию усадьбы и рассредоточится согласно плану и приказам. Даже вчера никто из нас не верил, что в Вашингтоне утвердят эту миссию. И вот, после недель ожидания, мы были менее чем в минуте от усадьбы. Люди из разведки сказали что наша цель будет на месте, я думал что так оно и будет, однако был готов ко всему. После того как пару раз мы не достигли успеха, ничего меня бы не удивило. В 2007 году я цел неделю провел гоняясь за слухами о Бин Ладене. Мы получили доклад о том что он возвращается в Афганистан из Пакистана для решающего сражения. Источник утверждал, что он видел человека в «развевающихся белых одеждах» в горах. После недели подготовки это было совершенно бесполезное и бестолковое занятие. В этот раз я чувствовал, все будет по-другому. Перед вылетом, аналитик из ЦРУ, которая играла первую скрипку в выслеживании объекта до Абботтабада, сообщила, что она уверена на сто процентов в том, что он там. Я надеялся, что она права, но опыт подсказывал мне не торопиться с выводами до окончания миссии. Сейчас это уже не имело никакого значения. Через секунды мы войдем, и кто бы ни жил в доме, сегодня у него будет плохая ночь. Подобные штурмовые операции мы проводили уже несчетное количество раз. За последние десять лет я был в Афганистане, Ираке и в Сомали. Мы принимали участие в спасении Ричарда Филлипса, капитана контейнеровоза «Maersk Alabama», захваченного сомалийскими пиратами в 2009 году, я работал в Пакистане и ранее. В тактическом плане, сегодняшняя операция ничем не отличалась от сотен других; в историческом плане, я надеялся, она будет выдающейся. Как только я взялся за канат, на меня снизошло спокойствие. Все из нас тысячу раз слышали сигнал минута-до-цели и, с этой стороны, данная операция ничем не выделялась. Выглядывая в дверь, я начал привязываться к местности, накладывая картинку на то, что я запомнил в ходе недельных тренировок и изучения спутниковых снимков. Я не был пристегнут к вертолету страховочным ремнем, так что мой друг Уолт крепко держал меня за эвакуационную петлю на бронежилете. Все подались к двери, столпились за моей спиной в готовности следовать за мной вниз. По правому борту мои товарищи наблюдали вертолет со второй группой, следующей к своей зоне высадки. Как только мы проверили юго-восточную стену и убедились, что угрозы нет, вертолет завис над заранее определенным местом. Я смотрел как во дворе усадьбы, тридцатью футами ниже нас, нисходящий от вертолета воздушный поток трепал выстиранные белье и одежду, вывешенные на веревки для просушки, забивая их пылью и песком. Вихри носили мусор по двору, в загоне неподалеку, напуганные шумом вертолета, метались козы и коровы. Я четко видел, что мы до сих пор зависали над домиком для гостей. По тому, как рыскал вертолет, было ясно, что у пилота есть определенные проблемы. Нас болтало между крышей гостевого домика и стеной, ограждающей усадьбу, crew chief передавал указания пилоту в микрофон гарнитуры. Пилот пытался зависнуть, вертолет трясло, но пока не критично. Пилот сражался с управлением, пытаясь стабилизироваться, и что-то точно шло не так. Пилоты выполняли подобный трюк столько раз, что для них зависнуть над целью было все равно, что припарковать машину. Глядя во двор я решил, что пора бросать канат и покидать нестабильную пташку. Да, это было рискованно, но то, что мы должны быть на земле, даже не обсуждалось. Я ничего не мог поделать, застряв в двери вертолета. Все что мне было нужно – чистое место, чтобы выбросить канат. Чистого места так и не нашлось. «Мы отходим. Мы отходим» услышал я в наушниках. Это означало, что план десантироваться прямо в поместье отменяется. Нам следовало сместиться дальше к югу, высадиться и штурмовать через стену, так мы теряли драгоценное время и давали возможность обороняющимся больше времени и возможность вооружиться. Сердце ушло в пятки. До перемены плана все шло прекрасно: мы избежали пакистанских радаров и не подставились под ракеты ПВО. Теперь же все с самого начала шло к чертям. Мы предусмотрели и такое развитие событий, но это уже был план Б. Если уж наша цель действительно была в доме, ключом ко всему была внезапность, которая сейчас стремительно исчезала. В попытке прекратить нестабильное зависание, вертолет резко развернулся на девяносто градусов вправо, я буквально почувствовал, как хвостовая балка уносится влево от меня. Внезапность маневра застала меня врасплох, и я зашарил по стенам в поисках скобы, чтобы просто не вылететь в открытую дверь. Паника остро разлилась у меня в груди, так как задница моя уже не находилась на полу, а парила над ним. Выпустив канат, я начал отклоняться назад в салон, но мои товарищи плотно сидели за моей спиной, сгрудившись у двери. Свободного места практически не было. Вертолет начал падать, и я чувствовал, как Уолт все крепче тянет меня к себе, второй рукой он прижимал к себе свое снайперское снаряжение. Я отклонялся назад настолько, насколько мог физически. Мой друг уже просто лежал на мне, не давая выпасть наружу. «Блядь, да мы падаем» подумал я. Вертолет начал резко смещаться по сторонам и очередной рывок развернул нас прямо к дому, я видел стену внутреннего двора, что надвигалась на нас. Размеренный шум двигателей над головой превратился в завывания, пилот пытался удержать нас в воздухе любыми средствами. Вертолет сместился влево, и его хвостовой винт едва разминулся со стеной домика для гостей. Перед вылетом мы шутили что у нашего борта меньше всего шансов попасть в неприятности, так как многие из нас уже выбрались живыми из подобных ситуаций, пережив падение вертолета. Мы были уверенны, что если и упадет борт, то тот, который везет вторую группу. Тысячи человеко-часов, может быть даже миллионы были затрачены, чтобы подвести США к этому моменту, и теперь все могло закончиться до того момента когда мы ступим на землю. Я втаскивал ноги в салон, извиваясь, вползал внутрь. Если вертолет бортом упадет на землю, он может перекатиться, зажмет мои ноги под фюзеляжем, и я окажусь в ловушке. Отклонившись внутрь салона я подтянул ноги к груди. Рядом со мной снайпер пытался убрать свою ногу из проема, но было слишком много людей вокруг и очень мало места, мы ничего не могли сделать. Оставалось только надеяться, что корпус вертолета не начнет вращаться, упав, и просто не отдавит его ногу, которая свисала из двери. Течение времени замедлилось. Я пытался не думать о том, что меня сейчас раздавит, с каждой секундой земля приближалась все ближе и ближе. Мое тело напряглось в ожидании неизбежного удара.
http://vk.com/war_gear
|
| |
| |
| Gerasim | Дата: Вторник, 08.01.2013, 18:50 | Сообщение # 3 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 551
Статус: Offline
| Глава 1
Зеленая команда
Я медленно шел по коридору килл-хауса на тренировочной базе в штате Миссиссипи, чувствуя, как пот стекает по моей спине, пропитывая рубаху.
Это было в 2004 году, за семь лет до моего вылета в Абботтабад, Пакистан для участия в одной из самых исторически значимых миссий сил специальных операций. Я проходил отборный и тренировочный для вступления в Шестую команду SEAL, ее еще иногда называют полным названием: United States Naval Special Warfare Development Group, или сокращенно DEVGRU. Девятимесячный отборочный курс, известный еще как «Зеленая команда» - вот что стояло между нами, претендентами, и зачислением в элиту, в DEVGRU.
Мое сердце быстро билось, нужно успеть проморгаться, так как пот заливал глаза; я шел за своим товарищем к двери. Тяжело дыша, я пытался изгнать все лишние мысли из моей головы. Я здорово нервничал и был раздражен, а если и совершать ошибки, то только в таком состоянии. Необходимо было сфокусироваться, но чтобы нас ни ждало в той комнате, в которую мы сейчас войдем, все это меркло перед инструкторами, что наблюдали за нами, стоя на помосте вверху.
Все инструкторы – это ветераны с боевым опытом, члены DEVGRU. Их специально отобрали тренировать новых операторов, и они держали мое будущее в своих руках.
«Просто дотяни до ланча» пробормотал я себе под нос.
По-другому свою тревогу я контролировать не могу. В 1998 году я смог пройти курсы BUD/S только сосредотачиваясь на том, чтобы протянуть от одного приема пищи до другого. На самом деле, не имело значения, что я не мог чувствовать свои руки, когда мы поднимали бревна над головами или когда холодная водя прибоя, казалось, пропитывал меня до самого нутра. Все это было не навсегда и когда-то должно было закончиться. Есть вопрос: «Как едят слона?» Ответ: «Откусывай за раз по кусочку». Точно так же было и со мной: дотянуть до завтрака, от души потренироваться до обеда, не расслабляться до ужина. Повторить сначала.
В 2004 я уже был часть сообщества SEAL, но вступить в DEVGRU – это было бы вершиной моей карьеры. Подразделение антитеррора ВМФ выполняет миссии по спасению заложников, выслеживает военных преступников и, после одиннадцатого сентября уничтожает бойцов Аль Каиды в Ираке и Афганистане.
Скажу, что в отборочном курсе «Зеленая команда» нет ничего легкого. Быть просто SEAL элементарно недостаточно. Если ты просто проходишь курс, ты в итоге вылетаешь. Что я имею ввиду – второе место достается первому лузеру. Суть не в том, чтобы соответствовать минимальным требованиям, которые выдвигаются к кандидату, но быть выше их. Как можно выше. Успешно справляться со стрессом и постоянно показывать свой наилучший результат – вот что значит успех в Зеленой команде.
Каждый тренировочный день начинается с убийственной зарядки, которая состоит из кросса, подтягиваний, отжиманий и чего угодно еще, что изобретали садистские умы наших инструкторов. Мы постоянно вручную толкали машины и очень часто толкали автобусы. Когда мы добирались к килл-хаусу, специально выстроенному, баллистически-безопасному зданию из коридоров и комнат, что используется для тренировок по огневому бою в ограниченном пространстве (иначе close-quarters battle, или CQB), наши мышцы уже болели и были натружены. Суть предварительных нагрузок была в том, чтобы сымитировать боевой стресс и усталость реальных ситуаций, перед тем как проверять нас в очень требовательных условиях тактических действий.
Мы проходили в холле и у меня не было времени пялиться на инструкторов. Это был первый день тренировки и все здорово нервничали. Мы приступили к курсу CQB после того, как закончили тридцатидневный курс высотных парашютных прыжков в Аризоне. Там тоже был стимул не ловить мух варежкой, но тут, в Миссисипи, гайки затянули на максимум, как мне казалось.
В очередной раз я попытался выкинуть из головы все свои мысли о ноющих мышцах и болящих связках и обратил все свое внимание на дверь напротив. Она была фанерной, без ручки, те парни, что были здесь до нас, от души ломали ее не раз и открывалась она элементарно – мой напарник просто толкнул ее рукой в перчатке. На мгновение мы застыли на пороге, высматривая цели, перед тем как войти.
Комната была квадратной, стены – крепчайшие, изготовленные из старых железнодорожных шпал, которые не пробивали пули. Я обвел комнату стволом карабина в поисках цели, пригнувшись, и слышал как мой напарник идет позади.
Ничего. Комната была пустой.
«Вхожу» подал голос напарник, вошел в комнату и отошел к углу. Инстинктивно я сместился в сторону, поменял позицию, прикрывая его.
Как только я начал движение, то услыхал какое-то бормотание над нами, на помосте. Остановиться мы не могли, но я уже знал, что один из нас совершил ошибку. Я опять разнервничался, но с трудом загнал чувства поглубже, сейчас не время дергаться из-за ошибок. Нам еще нужно было зачистить несколько комнат, так что на неточности, допущенные в первой, было уже плевать.
Выйдя в холл, мы вошли в другую комнату. Войдя, я увидел две цели: силуэтная мишень какого-то гопника в свитере с револьвером (этот парень выглядел прямо как из фильмов 70-х годов) и силуэт женщины с косметичкой в руках. Жулика я подстрелил сразу же, как только вошел в комнату – пуля попала в центр торса. Подшагнув вперед, выстрелил еще несколько раз.
«Чисто» крикнул я и опустил ствол.
«Чисто» ответил напарник.
«Стволы на предохранитель, руки освободить», сказал один из инструкторов сверху.
Не меньше шести инструкторов наблюдали за нами с помоста, что протянулся сверху над всеми комнатами килл-хауса. Они могли безопасно ходить, наблюдая за нашими действиями по зачистке комнат и выполнению других тактических приемов, подмечая малейшие ошибки и неточности.
Я поставил карабин на предохранитель и тот повис на ремне. Вытер пот со лба и с глаз рукавом. Хоть мы и закончили, сердце отчаянно бухало в груди. Тренировочные сценарии были несложными, без особых хитростей. Мы все прекрасно знали как зачищать комнаты. Нужно было провести зачистку без ошибок под действием тщательно симулированного боевого стресса. Вот в чем была изюминка.
Форы на ошибки совсем не было, и тогда я в толк не мог взять, где же мы облажались.
«Где было твое «Вход»?, спросил с помоста Том, один из инструкторов.
Я не ответил, просто кивнул. Забыв дать сигнал о входе в комнату напарнику, что было прямым нарушением правил безопасности, я стоял смущенный и разочарованный.
Том – один из лучших инструкторов на курсе. Я всегда его отличал от остальных – у него была большая голова, которая была вместилищем большого мозга. Это было его единственное внешнее отличие, без него вы бы не обратили на него внимания – мягкий парень, ничего особенного. Казалось, он никогда не унывает. Мы все его уважали, жесткий человек, но очень справедливый. Когда вы ошибались на его глазах, было чувство, что вы его подвели лично. Его разочарование мной было написано на лице.
Ни воплей.
Ни криков.
Просто выражение лица.
Сверху ко мне обратилось лицо Тома с выражением Чувак-Ты-Действительно-Так-Налажал?
Я хотел постараться все объяснить, но знал, что они слышать ничего не желают. Уж если говорят тебе, что ты ошибся, значит ошибся. Стоишь под ними, внизу, и нечего жаловаться или объясняться.
«ОК, принял», сказал беззащитный, злой на себя за то, что допустил такую обидную оплошность.
«Нам нужно что-то получше» сказал Том «Ну-ка, пробегись к лестнице».
Крепко сжав в руке карабин, я выбежал из килл-хауса и потрусил к веревочной лестнице, что свисала с дерева в трехста ярдах в стороне. Поднимаясь по лестнице, я чувствовал себя все тяжелее. Нет, причиной этому не был промокший от пота китель или шестьдесят фунтов бронежилета и другого снаряжения, висящего у меня на плечах.
Это был страх поражения. Будучи в SEAL я никогда ничего не заваливал.
___________________
Когда я приехал шесть лет назад в Сан-Диего для прохождения BUD/S, я ни разу не сомневался в том, что успешно закончу его. Многие из парней, что проходили курс со мной, или ушли сами, не выдержав изнурительных пробежек по пляжу, или были отчислены, запаниковав на тренировках по погружениям.
Как и многие из кандидатов, я знал что хочу быть в SEAL уже в тринадцатилетнем возрасте. Я прочитал все книги о них, жадно следил за новостями об операции Буря В Пустыне, о любом упоминании, представлял себя сидящим в засаде или выходящим из полосы прибоя на берег на боевое задание. Я хотел делать все то, о чем читал в книгах, пока взрослел.
После окончания скромного колледжа в Калифорнии, я поступил на курсы BUD/S и в 1998 году получил свой Трезубец. После полугодовой командировке на тихоокеанские базы и боевого деплоя в Ирак в 2003-2004 году, я уже был готов к чему-то новому и большему. О DEVGRU я узнал во время двух предыдущих деплоев. Знал, что там собраны сливки сообщества, самые лучшие. И также знал, что покоя мне не видать до тех пор, пока я не попытаюсь.
Флотская команда по борьбе с терроризмом была создана после провальной операции Орлиный Коготь в 1980 году по спасению 52-х граждан США, которых держали в заложниках в американском же посольстве в Тегеране, Иран, и проведенной по приказу тогдашнего президента Джимми Картера.
В итоге, Флот осознал потребность в подразделении, способном выполнять подобные специальные задания и назначил Ричарда Марчинко организовать и возглавить флотское подразделение по борьбе с терроризмом Шестую команду SEAL. Подразделение практиковалось в освобождении заложников, проникновении на территорию враждебных государств, абордаже кораблей, штурме военно-морских баз и нефтяных платформ. Со временем среди задач появилось противодействие возрастающей угрозе со стороны оружия массового поражения.
Во времена, когда Марчинко получил команду под свое начало, во Флоте было только две команды SEAL, так что «шестой» команду назвали исключительно с целью дезинформации военного руководства СССР. В 1987 году Шестая команда стала DEVGRU.
Вначале подразделение насчитывало 75 операторов, лично собранных Марчинко со всего Флота. Сейчас также все проходят индивидуальный отбор из команд SEAL и групп флотских саперов EOD. Подразделение здорово разрослось, вобрав в себя другие группы бойцов и группы обеспечения, но концепция остается прежней.
Подразделение является часть Объединенного Командования Специальных Операций (Joint Special Operations Command, или сокращенно JSOC). DEVGRU плотно работает совместно с другими ССО, например, армейской Delta Force.
Одной из первых миссий DEVGRU было освобождение генерал-губернатора Гренады Пола Скуна, которому грозила смертная казнь. Все это проходило в рамках операции Внезапная Ярость в 1983 году после того, как в небольшом государстве карибского бассейна произошел коммунистический переворот и США решились на вторжение.
Шестью годами позже в 1989 году, DEVGRU вместе с армейцами из Дельты схватили Мануэля Норьегу во время вторжения в Панаму.
Операторы DEVGRU участвовали в операции по захвату Мохаммеда Фарраха Айдида, сомалийского военного лидера, в октябре 1993, которая превратилась в Битву при Могадишо. Те события замечательно описаны в книге Марка Боудена Black Hawk Down.
В 1998 году операторы DEVGRU выследили боснийских военных преступников, включая Радислава Крстича, боснийского генерала, позднее обвиненного судом за свою роль в события в Сребренице в 1995 году во время резни.
С 11 сентября 2001 года операторы DEVGRU находились в постоянном процессе командировок в Афганистан и Ирак, выбивая лидеров Талибана и Аль Каиды. Подразделение отправилось в Афганистан сразу же после 11 сентября, его люди выполняли широко известные миссии, такие как, например, спасение Джессики Линч в Ираке в 2003 году. Подобные широко известные подвиги и тот факт, что первый звонок поступает в DEVGRU здорово поднимали мо мотивацию.
___________________
Перед участием в отборе в Зеленую команду, кандидат уже должен быть в SEAL, как правило, большинство побывало в паре командировок. Это условие значит, что у кандидата достаточно навыков и умений, чтобы пройти отборочный курс.
Я лез вверх по веревочной лестнице, в миссиссипской жаре, и думал о том, что почти завалил трехдневный отборочный курс, а Зеленая команда еще даже не началась.
Письмо с вызовом на отборочные курсы пришло как раз во время наших наземных тренировок в Кэмп Пендлтон, Калифорния. Я прятался от палящего солнца под деревом, в тени, и смотрел как морпехи возятся с установкой базового лагеря. Это был 2003 год и мы проходили недельный курс разведдействий на суше, когда я получил приказ доложить в Сан-Диего о готовности пройти отборочные тесты. Если я буду достаточно везучим, я попаду на девятимесячные подготовительные курсы в Зеленую команду. Если мне повезет, я присоединюсь к рядам DEVGRU.
Из моего взвода ехал только я. Друг из соседнего взвода тоже решил попытать счастья. Пока мы ехали, мы смывали с лиц маскировочную краску. После дней проведенных в поле, от нас здорово попахивало спреем против насекомых, немытым человеком и нестиранным камуфляжем, который мы так и не сменили. Желудок болел, так как в последнее время ничего кроме MRE я не ел и поэтому я пытался выпить как можно больше воды в пути. Физически я был не в самой лучшей форме, но нал что первая фаза отбора – это именно физический тест.
Следующее утро я встретил на пляже. Краешек солнца только показался из-за горизонта, а мы уже закончили четырехмильную пробежку на время. После короткого перерыва двадцать пять кандидатов выстроились на бетонированном плацу. Со стороны океана налетал бриз, воздух был еще по - ночному прохладным. В любой другой день это было бы отличное утро на пляже, но я был уже уставшим после бега, а впереди нас ждали приседания, отжимания и подтягивания. Все это перед плаванием.
Отжимания дались мне легко, несмотря на то что инструктор заставлял делать повторы. Каждое упражнение должно быть сделано идеально, или оно не засчитывалось. Перекатившись на спину, я приготовился к приседаниям.
Тут уж я был по-настоящему уставшим.
Учения не пошли на пользу выносливости. Я поймал хороший ритм сначала, но инструктор все испортил, остановившись рядом со мной и начав повторять количество повторов.
«Десять, десять, десять» говорил он. «Десять, одиннадцать, двенадцать, двенадцать».
Исполнение не было идеальным как по учебнику. Он повторял повторы, которые не были идеально выполнены. Каждый раз, когда он повторял, мне становилось все больше стыдно. Я уставал все больше, но не приближался к цели, к достижению стандартов тестирования.
«Одна минута».
Я уже здорово опаздывал и время быстро истекало. Если я завалю приседания, мне конец. Сомнение начало вползать в мой разум. В голову лезли всякие дерьмовые оправдания типа того, что я не готов к тесту потому что тренировался со своим подразделением.
«Тридцать секунд».
Мне не хватало десяти повторов для минимально необходимого количества, а оставалось на это всего полминуты. Рядом со мной другой парень уже сделал минимум и приседал дальше, держа приличный темп, стараясь изо всех сил. Мысли мои путались, я представить не мог, что завал тест и постарался сосредоточиться на технике исполнения.
«Десять секунд».
Уже вот-вот, желудок болел, дыхание вырывалось из груди, усталость вытеснил страх. Я был в состоянии шока. Я не могу завалить тест. Как я вернусь в свой взвод, зная, что не прошел даже отборочные тесты?
«Пять, четыре, три…»
Как только инструктор объявил время, я закончил последний повтор. Скажу, что я еле проскочил, сделав только на два раза больше минимума. Я выдохся, а впереди были подтягивания. Пока я шел к перекладине, недавний призрак поражения накачал меня адреналином так, что я подтянулся без проблем.
Последним был заплыв в заливе Сан-Диего. Океан был спокойным. Мы одели гидрокостюмы так что прохлада воды не ощущалась. Начал я довольно мощно. Один из парней, пловец из Академии здорово обогнал меня, я плыл вторым. Продолжая грести, чувствовал, что получается медленно, вроде бега на беговой дорожке.
После того как мы пересекли финишную черту выяснилось что я не сдал. Не сдали все, кроме пловца из Академии. Позже выяснилось, что мы плыли против отлива.
«Завтра будете сдавать все тесты повторно» сказали нам к моему облегчению.
Часть испытания заключается в том, что ты уже устаешь перед каждым следующим упражнением. Так что просто проплыть еще раз нам не дали. Я знал, что мне снова придется приседать завтра. Знал я также и то, что мышцы пресса я за ночь в форму не приведу.
Это все трюки твоего разума.
На следующий день я пришел в самом боевом настроении и силой воли вытянул результаты. Они не были выдающимися, я знал. Я волновался о результатах собеседования в большей степени. Тот факт, что я прошел минимальные требования, еще не означало ничего в большом раскладе. Это был отбор в лучшие из лучших, а я не показывал инструкторам, что готовился.
На собеседование я прибыл рано, одетый по форме со всеми нашивками и наградами. За день до этого я сделал уставную стрижку и тщательно выбрился с утра. В-общем, выглядел я как с картинки из наставления по правилам ношения формы и стандартам внешнего вида. Это был один из тех редких моментов, когда стрижка, начищенная обувь, выбритое лицо и отглаженная форма имеют значение для SEAL. По крайней мере, у инструкторов будет одним поводом для придирок меньше во время собеседования.
В комнате для совещаний стоял длинный стол у дальней от входа стены. За столом сидели шесть человек в звании мастер-старшина, психолог, который беседовал с нами во второй день отбора и консультант по вопросам карьеры.
Следующие сорок пять минут они забрасывали меня различными вопросами. Под таким перекрестным обстрелом я еще не бывал. Я не знал, что перед тем, как я прибыл, они уже разговаривали с командиром моего взвода и коммандером Пятой команды SEAL. Так что, они уже имели представление о том, кем я являюсь, но только теперь могли оценить меня лично.
До сего дня я не могу вспомнить кто был на собеседовании. Для меня это были операторы со званиями, которые держали в руках мое будущее. Убедить их отобрать меня мог только я сам.
Мои далеко не блестящие показатели тестов здорово мне подгадили.
«Ты знаешь куда ты пытаешься попасть?» спросил один из старшин. «Ты знаешь что пытаешься сделать? Это водной тест, начальный уровень. Здесь готовятся в высшую лигу, а это все что можешь нам показать?»
Я не колебался, потому что знал, что речь пойдет об этом и у меня был только один вариант.
«Я принимаю полную ответственность» сказал я. «Мне стыдно сидеть тут перед вами с такими результатами. Одно могу сказать, что если вы меня выберете, таких результатов я никогда не покажу. Я не собираюсь просить у вас прощения, это только мое дело. Больше ничье.»
Я всматривался в их лица, пытаясь понять, поверили ли они мне. Ничего нельзя было понять. Поток вопросов возобновился, причем все делалось так, чтобы вывести меня из равновесия. Если я не могу сидеть на стуле и отвечать на вопросы, то что я буду делать под огнем противника? Если их целью было заставить почувствовать себя некомфортно, то у них получилось, но в основном я чувствовал смущение. Это были люди, на которых я старался равняться, и вот я сидел перед ними, молодой SEAL, с трудом сдавший приседания.
По окончании собеседования они меня отпустили.
«На протяжении шести месяцев мы сообщим вам о нашем решении».
По выходу из комнаты, я понял, что шансы у меня пятьдесят на пятьдесят.
В Кэмп Пендлтон я нанес свежий зеленый грим на лицо и рванул обратно в поле, чтобы присоединиться к моим товарищам. Оставалось всего несколько дней тренировочного курса.
«Как все прошло?» спросил старшина когда я стал в строй.
«Не знаю» ответил я.
Никому я не рассказывал о физическом экзамене. Я знал что был реальный шанс, что я завалился именно благодаря ему.
Я был в командировке в Ираке вместе с Пятой командой SEAL, прошла уже половина срока, как наш взводный старшина вызвал меня в наш оперативный центр.
«Тебя отобрали» сказал он. «Как только вернемся, поедешь в Зеленую команду».
Я был шокирован, так как готовил себя к худшему. Я свыкся с мыслью, что отбор мне придется проходить заново. Теперь, когда меня отобрали, я не буду повторять свои прошлые ошибки. Я знал, что прибуду в Зеленую команду готовым.
http://vk.com/war_gear
|
| |
| |
| Gerasim | Дата: Четверг, 10.01.2013, 12:44 | Сообщение # 4 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 551
Статус: Offline
| Глава 2
Пятеро лучших/Пятеро худших
Я бежал обратно от лестницы, сквозь влажное лето Миссисипи, мои легкие горели огнем, а мои ноги болели. Физическая боль была не такой уж и сильной, а вот гордость болела больше. Дело было в том, что я облажался. Сам себя я третировал больше чем кто-либо из моих инструкторов. Ошибка, допущенная в килл-хаусе, была закономерным результатом того, что я потерял концентрацию, а это было неприемлемо. Я знал, что на курсе мне не остаться, если я не буду концентрироваться на задании, несмотря на постоянное давление со стороны. Кандидата могли вышвырнуть с курса в любой день.
Я добежал до строения и остановился. Изнутри доносился звук выстрелов – другие команды зачищали комнаты. У нас было несколько минут чтобы перевести дыхание перед следующим туром упражнений.
Том спустился с парапета и стоял снаружи, когда я подбежал. Он отвел меня в сторону.
«Привет брат», сказал он. «Ты правильно поступил там, внутри. Прикрыл напарника, но не дал сигнал «движения».
«Принято», сказал я.
«Знаю, что в старой части вы, парни, делали все по-своему, и обходились без сигнала» сказал Том. «Но тут мне нужно чтобы все было сделано так, как говорится в наставлении по CQB, и вы должны общаться при помощи сигналов. Если тебе повезет, ты закончишь курс и попадешь в штурмовую команду на второй палубе, поверь, никто тебя там не будет дрючить базовыми приемами. Но здесь и сейчас, под стрессом, ты должен показать, что можешь делать базовые вещи. Есть стандарты и без них тебе не пройти дальше».
«Второй палубой» называлось место на базе в Вирджиния Бич, где тренировались все штурмовые команды. Еще в первый день в Зеленой команде нам настрого запретили подыматься на второй этаж здания. Этот запрет действовал до самого выпуска.
Так что попасть на вторую палубу - это, скажу я вам, была цель. Это был наш приз.
Я кивнул и вставил новый магазин в карабин.
Тем вечером, прихватив холодного пива, я разложил на столе набор для чистки. Сделав добрый глоток, я с наслаждением подумал о том, что сегодня я хорошенько откусил от слона из пословицы, став на шаг ближе к второй палубе.
Во время тренировок по CQBмы жили в двух больших домах, что расположены рядом со стрельбищами и килл-хаусом. Хотя, домами это назвать нельзя – это здоровенные бараки, побитые жизнью и сотнями тренировочных смен армейской и флотской спецуры. В комнатах стояли двухъярусные кровати, но я все свое время проводил внизу, в большой комнате для отдыха.В ней стоял бильярдный стол и большой телевизор, родом из восьмидесятых, который по большей части был настроен на спортивный канал. Отличный источник фонового шума, так как парни по большей части или чистили оружие, или гоняли шары на бильярде или просто расслаблялись.
Сообщество SEAL невелико. Мы все знаем друг друга лично или слышали друг о друге. С того самого первого дня как ты выходишь на пляж и приступаешь к BUD/S, ты начинаешь работать на репутацию. С первого дня о ней все говорят.
«Видел тебя сегодня на лестнице», сказал мне Чарли, сгоняя шары в пирамиду для следующей игры. «Где облажался?»
Чарли – здоровяк с отменным чувством юмора, резкий на язык. Гигантских размеров, ладони размером с лопату каждая, широченные плечи. Шесть футов четыре дюйма ростом, вес двести тридцать фунтов. Рот такой же большой как и сам Чарли; из этого рта без перерыва на сон изливается поток подколок, грязных шуток и специфического флотского юмора.
Мы называли его Задира.
Бывший палубный матрос, Чарли вырос на Среднем Западе и ушел во Флот сразу с выпускного вечера в школе. Целый год он обдирал краску и лупил по головам своих сослуживцев. С его слов, служба на корабле ничем не отличается от жизни в уличной банде. Он рассказывал о драках в портах между командами, драках между своими, и конфликтах во время боевых походов. Все это он тяжело ненавидел и нигде себя кроме как в SEAL дальше не видел.
Чарли был среди кандидатов - лидеров в нашем классе. Он всегда быстро соображал, был в меру постоянно агрессивен, вдобавок его предыдущей работой было место инструктора по CQB для команд SEAL с Восточного побережья. Казалось, что килл-хаус для него – это дом родной. И он очень неплохо стрелял.
«Сигнал движения не подал», ответил я.
«Продолжай в том же духе, и ты быстро окажешься в Сан Диего. Поработаешь хорошенько над загаром, и будешь готов сниматься в календаре снова», сказал он.
SEAL базируются в двух местах: Сан Диего в Калифорнии и Вирджиния Бич в Вирджинии. На социо-культурных и географических отличиях буйным цветом расцвело здоровое соперничество. Различия между Восточными и Западными командами минимальны. И те и другие выполняют одинаковые задания и имеют практически одинаковую квалификацию. Но отчего-то у «западных» репутация расслабленных серфингистов, а «восточных» сплошь считают неотесанной деревенщиной.
Я был с запада, так что для меня общение с Чарли состояло из бесконечной череды насмешек, приколов и обидных подковырок.
«Да, мистер Май?» не отставал он, ухмыляясь.
Меня в календаре не было, по правде говоря, но некоторые для благотворительных целей там засветились. Честно сказать, отвратительные снимки парней без футболок на пляже или на фоне серых громадных кораблей в порту Сан Диего. Может вся эта затея и помогла накормить бездомных, или там, бороться с раком, не знаю. Что скажу точно – у ребят с востока на несколько лет решился вопрос с наличием повода для насмешек.
«Никому не нужен календарь с бледными тушками с востока», сказал я. «Извини, что в Сан Диего мы можем наслаждаться солнцем, сняв футболки».
Эта битва никогда не прекратится.
«Выясним все завтра, на стрельбище», закончил я.
_____________
Стрельба – это последний рубеж моей обороны. Не настолько я остряк, чтобы соревноваться с Чарли или другими записными шутниками Зеленой команды. Все знали, что юморист из меня никакой. Так что я предпочитал по-быстрому сыграть отступление и оторваться на стрельбище, разделав всех под орех на следующий день. Я стрелял очень неплохо, так как все детство провел на Аляске, не выпуская винтовку из рук.
Родители никогда не разрешали мне играть с игрушечным оружием, а ко времени, когда я закончил начальную школу, купили мне винтовку .22 калибра. С самого детства я узнал что владение огнестрельным оружием предполагает неслабую ответственность. Для нашей семьи оружие было инструментом.
«Сынок, ты должен уважать винтовку, и с уважением относиться к тому, что она может сделать», постоянно говорил мне отец.
Он учил меня как стрелять и правилам безопасного обращения. Окончательно я все усвоил после одного случая.
После одной охоты с отцом я очень сильно замерз, стоял такой мороз, что чистить наши винтовки во дворе было невозможно, и я зашел в дом, где все собрались. Мама готовила обед, мои сестры играли в какую-то игру на кухонном столе.
Я стянул рукавицы и стал чистить винтовку. Отец несколько раз показывал мне как чистить ствол, особенно упирая на технику безопасности. Сначала, вынимаем магазин, потом передергиваем затвор, чтобы удалить патрон из патронника, перед тем как лезть в ствол и затем производим холостой выстрел в безопасном направлении.
Именно тогда все пошло не так как нужно: я передернул затвор, вынул магазин, направил ствол в пол, снял винтовку с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Пуля вырвалась из ствола и ушла в пол перед деревянной плитой. Я так хотел согреться, что все перепутал. Выстрел эхом разнесся по дому.
Я застыл на месте.
Сердце билось так сильно, что было больно в груди, руки тряслись. Я уставился на отца, который смотрел на маленькое отверстие в полу, мама с сестрами сбежались посмотреть, что произошло.
«Ты в порядке?» спросил отец.
Заикаясь, я ответил утвердительно и, с дрожащими руками, положил винтовку на пол.
«Извини, я не проверил патронник», сказал я.
Самым сильным чувством в тот момент было смущение. Я знал, как обращаться со своим оружием, однако был настолько беззаботен только потому, что больше всего хоте согреться. Отец разрядил свою винтовку и повесил куртку на вешалку. Он не злился на меня. Ему просто было нужно удостовериться, что я понимаю что произошло.
Он присел рядом со мной, взял винтовку, и мы опять прошли все шаги.
«Что ты сделал неправильно? Проговори последовательность действий».
«Вынуть магазин», «Очистить патронник, передерну затвор, проверить, что патрона внутри нет, снять с предохранителя и выстрелить вхолостую в безопасном направлении».
Я показал все несколько раз, затем убрал винтовку в шкаф рядом с вешалкой. Одного раза хватает, чтобы все испортить. Этот урок я запомнил навсегда и никогда не забывал.
Также я больше никогда не забывал отдать сигнал напарнику о передвижении после того дня в килл-хаусе.
Во время тренировок CQB наши занятия начинались с рассветом. Каждое утро мы все классом выходили на зарядку. Затем, на полдня половина из тридцати человек уходила на стрельбище, половина на занятия в килл-хаус. После ланча мы менялись местами.
Стрельбища тут были лучшими в мире. Эти не похожи на обычные, где стреляешь по висящим мишеням, стоя на рубеже. Нет, здесь мы бегали, преодолевали препятствия, стреляя из-за обгоревших корпусов автомобилей. Перед тем, как приступить к стрельбам, мы отжимались. Казалось, мы постоянно двигались, учились стрелять в движении, в боевой ситуации. Инструкторы старались нагружать нас так, что приходилось научиться справляться с дыханием во время стрельбы.
На тренировочной базе было два килл-хауса. Один, постарше, был изготовлен из старых железнодорожных шпал. Там было насколько прямых коридоров и квадратные комнаты, ничего особенного. Новый же был модульным, то есть, передвигая стены, можно было придать коридорам и комнатам желаемую конфигурацию. Редко когда мы наблюдали одну планировку больше одного раза. Смысл был в том, чтобы постоянно подкидывать нам новое и смотреть как мы с этим справляемся.
Темп тренировки был быстрым. Инструкторы не ждали, пока народ придет в себя. Можно сравнить с поездом, который набирает скорость и если ты не успевал в первый день, то с высокой долей вероятности вскоре отправлялся в свое старое подразделение. С каждой неделей нас становилось все меньше, поскольку люди уходили; прямо как в реалити шоу по ТВ. Это была часть нашей подготовки к реальности, и способом выявить «Серого человека». Это член команды, который в ней растворяется, образно говоря. Он не среди лучших, среди худших вы его тоже не найдете, он соответствует стандартам, но не показывает лучшего результата. Он невидим. Чтобы выявить такого Серого человека, инструкторы давали нам несколько минут в конце недели чтобы составить рейтинги.
Мы сидели за столами под навесом, у каждого был выданный инструктором лист бумаги.
«Пятеро лучших, пятеро худших, впишите их, джентльмены», сказал один из инструкторов. «На все у вас пять минут».
Каждый из нас на условиях анонимности должен был составить перечень из пяти самых успешных кандидатов в классе и пяти самых неуспевающих. Мы не были на глазах у инструкторов все время, так что подобный трюк «пятеро лучших/пятеро худших» давал им возможность неплохо составить картину о том, кто действительно был хорош. Кандидат мог великолепно стрелять и прекрасно показывать себя в килл-хаусе, но вне занятий мог оказаться тяжелой личностью, с которой невозможно общаться или жить в одном кубрике. Инструкторы сверяли сои списки с нашими, и на основании их принимали решения.
Вначале все было очень понятно и очевидно, кто отставал. Слабое звено сразу разглядишь. Но как только исчезли те парни, выбор стал очень сложным.
Чарли всего был в моей пятерке лидеров. Как и Стив, впрочем. Стив, как и Чарли, был SEAL с восточного побережья. Я частенько зависал с ними в свободное время на выходных и во время тренировочных выходов.
Если Стив не тренировался, он читал. В основном, не художественную литературу, а материалы о политике и текущих событиях. У него также была довольно обширная база ссылок на интернет ресурсы, которую он мониторил на своем ноутбуке в свободное время. Так что он был не только выдающийся боец, а с равным успехом мог говорить о политике, футболе и инвестировании.
Он был довольно плотный, не худой как пловец, а, скорее, походил на защитника в американском футболе. Чарли иногда шутил что Стив похож на сурка.
Он постоянно делал меня по упражнениям по стрельбе из пистолета. В конце каждого дня я смотрел итоговые результаты, что бы проверить, обстрелял он меня сегодня или нет. Как и Чарли, Стив, до вступления в Зеленую команду, был инструктором по CQB у восточных команд. Побывавши в трех деплоях, он один из немногих ребят с востока имел боевой опыт. В то время, В Афганистан и Ирак ездили западные команды. Стив был в Боснии в девяностых годах и успел там немного пострелять, один из немногих до 11 сентября.
Чарли и Стив всегда были в моей пятерке лучших. По мере того, как люди уходили, задача становилась все труднее и труднее.
«Что мне делать с отстающими, ума не приложу», сказал я как-то вечером Стиву.
Мы сидели за столом на стрельбище и чистили карабины.
«Кто у тебя в лузерах был на прошлой неделе?» спросил он.
Я перечислил нескольких парней, большинство из которых были и в списке Стива.
«Не знаю кого писать на этой неделе».
«Себя не думал вписать?» спросил он.
«Троих я уже вписал, про еще двоих понятия не имею» сказал я.
«Я думаю, что можно наши имена использовать. Я никого больше не хочу подставлять».
Я не думал что мы самые худшие в классе.
«Я наверное рискну. Нужно ведь пятеро» сказал Стив.
Несколько недель назад мы все сговорились и не стали заполнять «секцию неудачников», пойдя таким образом против инструкторов. Долго это не продлилось, и весь остаток ночи вместо того чтобы отдыхать после тяжелого дня мы бегали, отжимались и толкали машины.
В ту пятницу я вписал свое имя в перечень худших, как и Стив. Он был лидером у нас в классе, и когда высказал свою идею, парни послушались его.
К окончанию курса CQB в Миссиссипи, количество народу в классе стало на треть меньше. Парни, которые ушли не могли обрабатывать информацию быстро, чтобы принимать решения в доли секунды. Это не значит что они были так уж плохи, многие из них проходили отбор со второго раза. Те, кто не проходил, возвращались к себе, в обычные команды и показывали там отличные результаты.
Начали гулять слухи о том, что если ты прошел CQB, то ты с вероятностью в пятьдесят процентов успешно пройдешь Зеленую команду. Инструкторы просекли подобные разговоры, и по возвращении в Вирджиния Бич еще прикрутили гайки, чтобы мы не забывали, что до конца еще очень и очень далеко.
____________________
Прошло только три месяца из девятимесячного тренировочного курса. Следующие полгода будут ничуть не легче. После CQB мы перешли к проникновению с использованием взрывчатки, боевым действиям на суше и связи.
Одним из действий, присущих исключительно SEAL, является захват кораблей, или иначе «абордаж». МЫ неделями тренировались в высадке на различные типы судов: от круизных яхт до сухогрузов. Хоть мы и проводили массу времени в Афганистане и Ираке, нам все равно нужно профессионально действовать на воде. Мы репетировали операции, в которых мы проникали на берег через зону прибоя вплавь, совершали рейд вглубь вражеской территории и потом отходили назад, соединяясь с судами обеспечения вдали от берега, растворяясь в океане.
На последних месяцах тренировок мы прорабатывали сопровождение VIP личности, обеспечивая ее безопасность. Кстати, первыми сопровождение президента Афганистана Хамида Карзая проводили операторы из команды. Мы также прошли продвинутый курс S.E.R.E. или Survival Evasion Resistance and Escape (Выживание, Уклонение, Сопротивление и Побег).
Ключом к курсу было управление стрессом.
Инструкторы держали каждого в состоянии усталости, буквально на грани, заставляя принимать непростые решения в самых плохих условиях. Только так инструкторы могли имитировать боевые действия. Победа или поражение – это было прямым отражением того, как каждый оператор мог обрабатывать информацию в стрессовой ситуации. Зеленая команда отличалась от BUD/S тем, что я знал, что просто пробежать на время, проплыть и замерзнуть и не уйти с курса, было недостаточно.
Моральная стойкость, наличие внутреннего стержня – вот это было нужно для Зеленой команды.
В то же время мы узнавали культуру Шестой команды. Во время Зеленой команды, мы должны были находиться не более чем в одном часе от базы, было также запрещено напиваться допьяна. Если следовал вызов на пейджер, нужно было в течении часа вернуться на базу. Каждый день вызов следовал в шесть часов вечера. Это был еще один способ оказывать давление на претендентов. Несколько раз вызовы следовали как раз перед рассветом.
Однажды в воскресенье около полуночи сработал мой пейджер. Не проснувшись до конца, я приехал на базу, где получил приказ готовиться к физическим упражнениям. Нам предстояло сдавать экзамен.
Мы должны были быть в состоянии начать работы по необходимости. Можно было получить вызов и оказаться в самолете летящем куда угодно на планете в течении нескольких часов.
Позже начали потягиваться коллеги. Казалось, что некоторых вызов выдернул прямиком из бара.
«Ты что, пьян?» я слышал как инструктор спросил одного кандидата.
«Конечно нет, я одно пиво дома выпил», ответил тот.
Час уже подходил к концу, а я все не видел Чарли.
Он появился, опоздав на двадцать минут. Инструкторы были в ярости. Чарли схлопотал штраф за превышение скорости, что задержало его еще больше. К счастью для Чарли, он отделался устной выволочкой и предупреждением, но остался с нами.
За надели до окончании девяти месяцев начали ходить слухи об скором отборе. Чтобы заполнить вакансии, инструкторы выстроили весь курс, а командиры штурмовых подразделений расселись за столами и подбирали себе пополнение из нашей Зеленой команды.
В подразделениях была постоянная текучка, так как они были в непрекращающейся ротации из деплоев из-за моря на переподготовку, затем на отдых, в течении которого вызов на следующий деплой мог последовать в любой момент.
После отбора инструкторы Зеленой команды вывесили список. Много моих товарищей, включая меня, Чарли и Стива забирали в одно подразделение.
«Привет, прими поздравления», сказал Том, когда увидел меня, рассматривающего список. «Когда я покончу с инструкторством, я собираюсь туда же на должность командира отделения».
SEAL отправляются в командировки в любое время по всему миру. Сердцем каждого эскадрона являются команды, каждая из которых возглавляется оператором в самом высоком звании и состоит из шести операторов. Команды сводятся в отряды, которыми командуют лейтенант – коммандеры. Отряды сведены в эскадроны под командование коммандеров. Штурмовые эскадроны DEVGRU усиливаются за счет аналитиков разведки и персонала поддержки.
Когда ты попадаешь в команду, ты начинаешь медленно подниматься по цепочке. В-основном ты находишься в команде, если только тебя не назначают инструктором в Зеленую команду или во вспомогательные службы.
На следующий день после отбора я перенес свое снаряжение на вторую палубу. Вслед за Чарли и Стивом я последовал в комнату эскадрона. Она была большой, с маленькой кухней и баром в одном из углов. Каждый прихватил упаковку пива, это традиция когда ты в первый раз появляешься в эскадроне.
Наш эскадрон прибыл на отдых и готовился к отправке в Афганистан. Некоторые мои товарищи по Зеленой команде паковали свое снаряжение и готовились скоро уезжать как новые штурмовики со своими эскадронами.
Вдоль стены располагались офисы коммандера и мастер-старшины. Массивный стол занимал практически всю комнату, по периметру располагались маленькие столы с персональными компьютерами. ТВ панели, которые использовались для проведения брифингов, висели на стенах. Свободное место занимали памятные таблички от других подразделений ССО вроде австралийских САС и памятными вещами – свидетельствами проведенных операций: окровавленный капюшон и гибкие наручники на табличке на стене, как память о захвате военного преступника в Боснии в девяностых, ручной пулемет старшины первой статьи Нила Робертса. Он выпал из Чинука, после попадания в вертолет двух гранат из РПГ во время Операции Анаконда в Афганистане и был застрелен бойцами Талибана в самом начале войны.
Мы выстроились вдоль стола и я смотрел на всех этих старших парней, у которых были длинные волосы и росли бороды. Их руки сплошь были покрыты татуировками, только немногие были одеты в униформу. Стандарты за последние несколько лет поменялись, и всем было по большому счету плевать на твой внешний вид, гораздо большее значение имело то, как ты себя ведешь на поле боя. Это была разношерстная шайка профессионалов. У нас у всех было разное прошлое и разные увлечения в жизни, но общее было одно – мы все были готовы пожертвовать своим временем, силами, а то и жизнью для достижения одной большой цели.
Мы все, новички, должны были представиться, но как только наш Чарли-Задира едва пробубнил свое имя, его встретили свист и фуканье.
«Заткнись», кричали ему. «Нам все равно».
Так обошлись со всеми. Но потом нам всем пожали руки, помогли разобрать снаряжение, легко и непринужденно. Все торопились, времени не было, ведь шла война и нечего было разводить церемонии.
Я почувствовал себя дома.
Это была команда о которой я мечтал с того времени как пришел во Флот. Здесь не было пределов твоему росту как профессионалу. Мой страх поражения сменился желанием стать как можно лучше.
То, чему меня научили во время трехдневного отбора, было более чем правдой в DEVGRU – просто соответствие стандартам явно недостаточно.
Я распаковывал свое снаряжение, и понимал что мне придется начать все сначала. То, что я прошел Зеленую команду не значило ничего. Каждый из нас, кто был здесь, сделал это. Я пообещал себе, что стану ценным приобретением для команды, или затренирую себя до предела, пытаясь.
http://vk.com/war_gear
|
| |
| |
| Gerasim | Дата: Понедельник, 14.01.2013, 12:36 | Сообщение # 5 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 551
Статус: Offline
| Глава 3
Вторая палуба
За несколько недель до запланированной отправки в Афганистан я распечатал список рекомендованного снаряжения. Это были 2005 год, и я готовился к своей первой командировке в старну в Центральной Азии. За время службы в Пятой команде SEAL я был только в Ираке. Постояв у принтера, я получил свои шесть листов бумаги, распечатанные с одной стороны, и пошел собирать снаряжение. Предлагаемый список содержал вообще все.
В команде мы действовали по правилу «Я сам себе хозяин». Это значит, что тобой начнут управлять только в том случае если тебе самому это будет необходимо. С момента, когда я присоединился к команде, я гордился своей независимостью. Я упорно старался стать как можно лучше, чтобы это оценили. Здесь нормально было задавать вопросы, если они есть, но не стоит лезть с вопросами только потому что ты ни черта не понимаешь что происходит. Ну и поскольку я не хотел наделать ошибок, не взяв с собой необходимое на свой первый деплой, то решил расспросить своего командира, как только его заметил.
«Привет», сказал я и налил себе кофе. «Я решил собраться в командировку, но есть вопросы, так как рекомендованный перечень слишком уж большой».
Он сидел за столом на нашей небольшой кухне в углу, пил кофе и возился с бумагами. Коренастый и невысокий, в отличии от длинноволосых бородачей он носил короткую стрижку и всегда был чисто выбрит. Этот молчун служил в DEVGRU дольше, чем я служил во Флоте.
К правилу «Я сам себе хозяин» он относился очень серьезно.
«Ты сколько уже во Флоте?» спросил он.
«Скоро уже шесть лет».
«Ты в SEAL уже шесть лет и до сих пор не знаешь, что тебе брать с собой в командировку?»
Я почувствовал себя полным идиотом.
«Чувак, бери на деплоймент то, что считаешь нужным» сказал он.
«Принято», ответил я.
Я вернулся в свою «клеть» и разложил снаряжение. У каждого оператора есть своя клеть, ну что –то вроде большого одежного шкафа, запирающегося на замок. Он размером с небольшую комнату, так что внутри можно свободно ходить, не пригибаясь. Вдоль стен располагаются полки, на которых лежат тюки со снаряжением, на дальней от входа стенке висит униформа на вешалке.
В тюках находится все мое снаряжение, рассортированное в зависимости от типа задания для которого оно предназначено: в одном все для CQB, во втором – для парашютных прыжков НАНО (высотные прыжки с открытием парашюта на высоте, к примеру, 28 000 футов) или «прыжковый кит». Мой «кит ныряльщика», оно же снаряжение боевого пловца, находился в отдельной большой сумке зеленого цвета. Все было готово и разложено по сумкам, снабженным ярлыками соответствующего цвета. Судя по тому, что все было идеально разложено по местам и находилось в порядке, у меня была тяжелая форма обсессивно-компульсивного расстройства.
Но, некоторое снаряжением, вроде герберовского мультитула, могла пригодиться при любом задании. В Пятой команде SEAL вы получали один мультитул, в котором был собственно нож, отвертка, ножницы и открывалка для банок.
Также выдавали один оптический прицел.
Один нож с фиксированным, не складывающимся лезвием.
Один комплект защитных баллистических пластин.
В этом случае подготовка к заданию сводилась к тому, что нужно было рыться в горах снаряжения, рассованного по различным сумкам и собирать то, что тебе нужно. Весь этот процесс занимал массу времени и отнимал уйму сил и нервов. Мало-помалу я привык к этому, так как музыку заказывало государство и ничего с этим не поделать.
В DEVGRU все было по-другому.
В тот же день но несколько позже командир заглянул ко мне в клетку, чтобы еще раз проверить, как я собираюсь, посмотрел на моё снаряжение, рассортированное по сумкам. В стороне я держал отдельную сумку с теми вещами, которые, как мне казалось, будут нужны на всех заданиях. Там же лежал злосчастный герберовский мультитул.
«Сходи к каптерам и возьми у них по Герберу для каждой сумки», сказал командир.
Я, полный сомнений, посмотрел на него.
«Мне можно взять четыре штуки?»
«Да, у тебя четыре сумки для различных заданий. Значит, Гербер нужен для каждой».
Он подписал бланк запроса, и я пошел к кладовщикам. В окошке как раз торчал один из них.
«Тебе чего?»
Я протянул ему перечень основного оборудования вроде фонарей и инструментов, но каждого наименования по четыре штуки.
«Хорошо», сказал он без колебаний. «Подожди минутку, я сейчас».
Через несколько минут он вернулся с пластиковой корзиной, в которой лежало все что я просил. Я стоял, изо всех сил стараясь не улыбаться. Сон стал явью, мечты сбывались. На прошлом месте службы парни тратили тысячи своих родных долларов чтобы купить все необходимое для работы.
В оружейной все было еще лучше. Надпись над их дверью гласила «Вы мечтаете, мы делаем».
Для такого оружейного маньяка как я, это был рай. Для меня они настроили два карабина М4, один с четырнадцатидюймовым, другой с десятидюймовым стволом. У меня был пистолет-пулемет МР7 и целая коллекция пистолетов, включая стандартно выдаваемые Зиг-Зауэр модель 226. Преимущественно я использовал НК-416 с десятидюймовым стволом, глушителем, коллиматорным прицелом EOTech и трехкратным магнифайером. Свой НК-416 с длинным четырнадцатидюймовым стволом я настроил для стрельбы на дальние расстояния, установив на него прицел Nightforce 2,5-10. Также я установил инфракрасный ЛЦУ и съемную насадку-тепловизор, которая позволяла стрелять точно в ночных условиях. Я нечасто использовал его, так как обходился по большей части десятидюймовым коротышкой, но всегда было приятно иметь в случае чего оружие для более дальних расстояний.
На нескольких заданиях я пользовался МР7 с глушителем, но в останавливающем действии он проигрывал НК-416. Зато пистолету – пулемету цены не было во время высадок на суда, в джунглях или когда необходимо было все сделать как можно тише. Несколько раз случалось стрелять в спящих, а их товарищи, что отдыхали в соседних комнатах так и не успевали проснуться. НК-416 с глушителем не мог сравниться с МР7 в плане бесшумности.
Заканчивая об оружии, упомяну о двух пистолетах: Зиг-Зауэр модель 226 и НК45 Компакт. На оба можно было установить глушители; обычно я носил НК45. У меня также был 40-мм гранатомет М79, он был похож на мушкетон и я называл его пиратской пушкой. Наши оружейники укоротили ствол, обрезав его, и убрали приклад, переделав его в пистолетную рукоять.
Конечно, ни один из моих стволов не остался в первозданном виде, все претерпели изменения. В основном они касались доработки УСМ и замены пистолетной рукояти. Мне известно, что наши оружейники гордились тем, что заботятся о вещах, которым мы доверяли свои жизни. У меня нет сомнений, что DEVGRU вооружена лучше всех.
В расположении практические невозможно было побыть в тишине – постоянно со стороны стрельбища доносилась стрельба, бахали взрывы внутри килл-хауса. Процесс тренировки был постоянным. Ничего не было необычного в том, что бойцы в бронежилетах, касках со всем снаряжением и заряженными карабинам, висящими на ремнях, курсировали между местами тренировок. Все было готово или к боевым действиям, или к тренировке.
_______________
В 2005 году я уже почти ко всему привык, как вдруг оказался в самолете, летящим за океан, в Афганистан. В то время наше подразделение работало в Афганистане, а армейская Дельта торчала в Ираке.
В тот год Дельте пришлось несладко – за короткое время они понесли значительные потери, так что обратились к нам за пополнением бойцами. Из DEVGRU выбрали мою команду. В эскадроне меня решили не отправлять в первый деплой с Дельтой, так что я какое-то время пробыл в Афганистане.
Позже я и двое сослуживцев полетели помогать армии прямо из Афганистана в Ирак.
Мы прибыли в Багдад уже сильно за полночь. Пока мы мчались через занесенные песком улицы города от вертолетной площадки до Зеленой зоны, разглядеть так ничего и не удалось. Темень была кромешная. Было лето, и удушающая влажность накрыла все вокруг покрывалом. Я сидел в кузове грузовика среди нашего снаряжения, обдуваемый ветром. Все выглядело и пахло ровно так же как и в 2003, когда я был здесь с Пятой командой.
Мы прибыли сразу после начала вторжения и нашей первой миссией стал захват гидроэлектростанции на северо-восток от иракской столицы. Командование опасалось, что отступающая иракская армия откроет шлюзы, что в итоге замедлит продвижение наших сил.
План был простой. Основываясь на нашем нулевом опыте, было решено лететь на вертолете и высаживаться непосредственно на цель, сполна используя фактор внезапности, и действую максимально быстро. В нашем случае, мы планировали высадиться непосредственно на дамбу, точнее во двор технического здания, быстро зачистить его и обеспечить удержания. Вместе с нами должен был работать польский ГРОМ, в чью задачу входила зачистка и удержание другой группы зданий неподалеку. Еще одна группа SEAL обеспечивала подвижное боевое охранение с помощью двух багги.
После нескольких дней ожидания хорошей погоды, мы получили добро на вылет. Залезая в МН-53, у чувствовал как колотится мое сердце. О таком я мечтал еще пацаном, когда читал о засадах в дельте Меконга.
Я вот-вот должен был вылетать на своё первое боевое задание. Я читал об этом, думал об этом, и вот все должно было начаться.
Мне должно было быть страшно, ну или по крайней мере не по себе от неизвестности, что ждала меня впереди, но ничего такого не было, я жаждал того, что должно было произойти. Пора было испытать себя по настоящему, в реальной схватке, не на тренировочном поле.
Полет занял несколько часов, в пути мы дозаправлялись от летающего танкера. Моя команда из двадцати человек плотно набилась в салон вертолета, остро запахло авиационным керосином, когда борт принимал топливо через штангу на носу. В салоне было темно, и большую часть полета я находился в полудреме, пока не последовал сигнал приготовиться.
«Две минуты» прокричал crew chief, отрепетовал сигнал руками и включил красный свет. К дамбе мы прилетели после полуночи.
Я занял свое место и схватил канат руками. Из-за шума двигателей ничего не было слышно. Как и остальные, я нес на себе бричерский инструмент и костюм химической защиты. «Фея озарения», как мы называли настырное желание тех, кто планировал нашу миссию, вставить свои пару центов на предмет подстраховки от всех и всяческих неожиданностей, хорошенько потрудилась в этот раз. Нас нагрузили гидравлическими ножницами, чтобы быстро открывать закрытые на замок двери, запасами еды и воды на несколько дней. Поскольку мы не знали, сколько нам придется там сидеть, мы должны были быть самодостаточны. Есть правило «Есть сомнение – нет никаких сомнений», но понятно, что чем больше ты нагрузишь, тем большую цену заплатишь: ты будешь двигаться медленней, быстрей устанешь и не сможешь быстро реагировать на возникшую угрозу.
Как только вертолет завис, я обхватил канат обеими руками и соскользнул по нему к земле. Мы висели на высоте тридцати футов, и я видел, как земля быстро приближается. Нужно было замедлить спуск, но я боялся, что слишком замедлюсь, и мои товарищи врежутся в меня на спуске. Со всем своим барахлом, я приземлился как тонна кирпича. Ноги пронзила боль, но я поднял карабин и пошел к воротам, что были в сотне ярдов от места высадки.
Я попал под нисходящий поток от лопастей и мои глаза моментально забило пылью и меня начало засыпать мелкими камешками, поднятыми с земли воздухом; я с трудом мог разглядеть ворота. Я побежал, и поток наподдал мне в спину, отправив меня в короткий неконтролируемый спринт. Я с трудом удержался на ногах и, образно говоря, с юзом затормозил у запертых ворот.
Остальные были рядом со мной. Я перерезал дужку замка, открыл ворота и направился к группе зданий. Главное здание представляло собой двухэтажное бетонное строение, безликое до невозможности, выстроенное в духе утилитарности, с металлическими дверями. Мои товарищи меня прикрывали, и я повернул дверную ручку. Дверь была не заперта.
Я понятие не имел, что ждет нас внутри и вошел в длинный холл. Огонь по нам могли открыть в любой момент.
С каждой стороны располагалось по несколько комнат. Как только мы пошли вперед, то сразу заметили движением в одной из них. Показалась пара рук, а затем оттуда повалил народ. Вышли несколько иракских охранников с руками над головой. Они были без оружия.
Мои товарищи расставили их в коридоре, вдоль стены. Пройдя дальше по коридору, я нашел их АК-47 в комнате. Похоже, охранники элементарно спали и проснулись только когда услышали шум вертолетов над головами.
На зачистку зданий потребовалось очень много времени. Мы искали взрывчатку, заложенную для взрыва плотины, и поскольку никогда не зачищали такую громадину, то потратили больше времени, чем планировали.
Никто не пострадал, кроме одного поляка из ГРОМА, который сломал лодыжку во время высадки.
После того как мы зачистили здание, ко мне подошел командир взвода.
«Слышишь, проверь мою рацию», попросил он меня. «Я не могу принять вызов».
Вначале миссии его рация была пристегнута в подсумке к спине бронежилета. Он стоял передо мной и я видел провод, идущий от наушника. Рации на спине не было.
«Рации там нет»
«Что ты имеешь в виду. Куда она делась?»
«Пропала. Не знаю».
Он не правильно пристегнул подсумок к спине – пропустил клипсу молле только через верхний и нижний ряд строп, так что когда он спускался по канату, поток воздуха сдул подсумок вместе с рацией в водный поток. Рация на дне реки нам никак помочь не могла. В похожую историю влип наш командный медик – поток сдул с него порядочно морфина в похожем подсумке.
На этом задании мы использовали очень много нового снаряжения. Практически перед командировкой коробки с новинками появились в командной комнате. Нашей общей мантрой было «Тренируйся так, как будто воюешь». Это значило, что на задание не следует брать то, с чем ты не работал. Желательно интенсивно на протяжении какого-то времени. Мы нарушили правило и только по большому везению не поимели из-за этого неприятности. Это было первым уроком.
Везение заключалось не только в этом. Недалеко от дамбы у иракцев были оборудованы и находились в полном порядке посты ствольной ПВО. Если бы они хотели и были готовы, то могли бы посшибать наши вертолеты во время нашей высадки.
Мы выучили массу уроков на этом задании: от необходимости тщательной разведки нашей цели до способов закреплять снаряжение, и по счастью это знание пришло не ценой гибели товарищей. Обычно уроки лучше всего усваиваются в сложных обстоятельствах, и мне было неприятно, что в успешном выполнении нашей миссии, удача занимала такую большую роль. Откровенно говоря, моему самолюбию был нанесен болезненный удар.
Вертолеты поднялись в воздух через три дня, унося нас в Кувейт. Я сидел и думал, что хотя каждый из моих товарищей по Пятой команде имеет свой опыт, но мы все еще новички здесь, и это был наш первый рейд.
http://vk.com/war_gear
|
| |
| |
| Gerasim | Дата: Четверг, 17.01.2013, 17:27 | Сообщение # 6 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 551
Статус: Offline
| Глава 4.
Дельта
Я снова в Багдаде, по прошествии двух лет. У меня немного больше опыта, но только немного. Я прошел отбор и успешно закончил курс Зеленой команды, но все равно я новичок, определенно. В активе у меня была предыдущая командировка в иракскую столицу в составе Пятой команды. После высадки на плотину, мою группу отправили в Багдад для помощи в формировании новой власти из преданных прежнему режиму и лидеров повстанцев.
База армейской Дельты располагалась
в так называемой Зеленой зоне, которая раскинулась по берегу реки Тигр, в центре города. По прибытии я сразу начал осматриваться. База была недалеко от знаменитых скрещенных мечей, воздвигнутых во славу победы Ирака в войне с Ираном. Арка из мечей стояла напротив большого места для проведения парадов. На протяжении дня все там фотографировались: поодиночке и целыми подразделениями, рядом с парой рук, что держали кривые мечи. Поговаривали, что руки и кисти лепили с рук Саддама Хусейна. Даже отпечатки пальцев были как у него.
Штаб-квартира Дельты занимала несколько зданий, в которых раньше размещалась партия БААС. Я вошел и зарегистрировался в Центре Соединенных Операций. Джон, ой новый командир, подошел ко мне как только я прибыл. Я был новичком и понятия не имел, чего ожидать.
До поступлению в Дельту, Джон служил в рейнджерах. С бочкообразной грудью, толстенными руками и длинной клочковатой коричневой бородой, которой он зарос, казалось, от самих глаз, он был похож на прибавившего в росте злого гнома Гимли, персонажа из Властелина Колец.
Джон ушел в Армию сразу после школы. После долгих лет коротких стрижек, бесконечных правил и дисциплины у рейнджеров, он подал свои документы в школу для младших офицеров в надежде занять кресло в Апаче. Но, в итоге, так и не смог расстаться со своей винтовкой. Так что он прошел отбор и оказался в Дельте, где теперь рос в званиях.
«Добро пожаловать в рай», сказал он, пока мы шли в расположение подразделения. «Тебе тепло здесь?»
«Ну парни, у вас хотя бы есть кондиционер», сказал я. «В прошлый раз здесь, я жил в палатке. И кондера не видал неделями.»
«Да, сейчас малость получше будет», ответил он, открывая дверь в комнату.
Комната находилась в одном крыле дворца. Коридоры были высокими, с широкими потолками и отделаны мрамором. Я жил в одной комнате вместе с Джоном и еще одним парнем, новичком в Дельте. Моя двухэтажная койка была в ближнем к двери углу, я бросил свои вещи рядом. Перед тем как провести экскурсию по округе, Джон помог мне с моим снаряжением.
В дворце располагался собственный спортивный зал, была столовая и даже бассейн. И даже не один. У каждой команды было две комнаты. В каждой команде было пять человек. Одним из пятерых был бывший британский морпех, который умудрился иметь двойное гражданство. Он приехал в Штаты, поступил в
Армию и как-то попал в Дельту. Остальные были как Джон, смесь рейнджеров и армейского спецназа. Новичок был как раз из рейнджеров, в свое время он был ранен в Сомали во время сражения в Могадишо. Он выглядел скорее как менонит, один из амишей, со своей прической «под горшок» и редкой бороденкой.
Мы немного поболтали, и остаток ночи я провел за тем, что разбирал свое снаряжение и приводил все в порядок.
Сначала я распаковал и сложил свое снаряжение для проведения операций в небольшой комнатке, что находилась в холле, вне комнаты, где мы жили. Сделано это было так на случай внезапной тревоги. Если придется аварийно покидать жилую комнату, мне бы не хотелось там задерживаться лишнее время. После того, как я с этим покончил, я распаковал одежду и привел в порядок свою постель. Так как спали мы на стандартных двухъярусных кроватях, практически все использовали «второй этаж» для хранения своего барахла. Еще очень удобно было повесить наверх подстежку от пончо, отгородиться от соседей и побыть немного одному.
За окном занимался рассвет, а я как раз закончил со всеми делами. Так как команда работала во время вампиров, то есть парни спали днем, а работали ночью, большинство готовилось ко сну. В комнате был диван и стоял телевизор. Я сидел, смотрел ТВ и пил кофе, как подошел Джон.
«С завтрашней ночи я включаю тебя в боевое расписание», сказал он. «Сообщи мне, если тебе что-то будет нужно».
«Спасибо», поблагодарил я.
«Работы масса, даже странно, что сегодня нам дали передохнуть», сказал он. «Вот увидишь, завтра нам не дадут скучать».
В большинство дней я просыпался после полудня, брал свой айпод и шел к бассейну, где расслаблялся и откровенно бездельничал, слушая Red Hot Chili Peppers или Linkin Park, валялся на надувном матрасе, загорая, плавал в бассейне. Один из наших начал ухаживать за газоном вокруг бассейна. Вы знаете, какое наслаждение было погулять по траве в стране, где ничего нет кроме пыли и песка! Иногда воздух наполнялся ароматом свежескошенной травы.
Потом я ужинал и шел в тренажерный зал или на пробежку. Я как можно чаще старался попасть на стрельбище. С закатом мы отправлялись на задание, и обычно выполняли одну миссию. Если нам везло, то и две.
Я состоял в «крышевой команде». Это значит, что мы высаживались с МН-6 Little Bird на крыши домов и проникали в строения сверху. Маленькие птички доставляли нас до цели на скамьях, которые располагались над полозьями вертолета. Остальная часть штурмовой команды прибывала в бронированном транспорте, зачищала первый этаж и двигалась навстречу нам вверх.
Маленькая птичка – легкий вертолет, который Армия США использует для проведения специальных операций. Его кабина очень похожа на куриное яйцо, по бокам он несет две скамьи, на которых может перевозить пассажиров. Скамьи, при необходимости, заменяются на неуправляемые ракеты и пулеметы.
Этими вертолетами управляли парни из 160 SOAR (160 Авиационный Полк Специальных Операций). 160 SOAR в - основном летает по заявкам JSOC (Объединенного Командования Специальных Операций). Я годами работал с этими ребятами и уверен что лучше их не найти в мире. Они базируются в Форт Кэмпбелл в штате Кентукки, неофициальное прозвище полка – Ночные Охотники, так как большинство вылетов они делают именно ночью.
Я немного летал на Маленьких птичках во время прохождения Зеленой команды, но здесь, в Багдаде, оказалось, что я каждую ночь сидел на скамье, а под моими ногами, в тумане, проносился город.
Несколько ночей спустя после моего приезда сюда, за полночь, в ушах звучит шум двигателя и свист ветра. Мои ноги свисают со скамейки, ветер упруго давит на меня, мы летим со скоростью около 70 миль в час. Умом я понимал, что ключ к успеху – трезвые взвешенные поступки. Но этого было тяжело добиться, отправляясь в бой на американских горках.
Я подтянул оружейный ремень, чтобы карабин не болтался на груди и проверил страховочный ремень, который, как я надеялся, удержит меня, если я соскользну со скамьи. Я сидел и смотрел на второй вертолет, что летел справа от нас, соблюдая строй, в зеленой дымке, в которую раскрасил весь мир мой ПНВ. Коллега из Дельты, летевший на втором вертолете, увидел что я смотрю на них и показал мне средний палец. Пришлось отсалютовать в ответ.
В этот раз мы брали высокопоставленного нелегального поставщика оружия, очередное звено в цепи, снабжающей инсургентов. Он скрывался в комплексе двухэтажных домов в центре города с большой партией оружия и несколькими охранниками. Нашей задачей было прилететь на Маленькой пташке, высадиться на крыше дома и штурмовать вниз. Остальные должны были прибыть на Пандуре, бронированном грузовике с пулеметами .50 калибра и гранатометами Марк 19. Они должны были ждать около 30 секунд, пока мы взрывали дверь на крыше и входили внутрь, перед тем как ворваться на первый этаж.
Подо мной раскинулся город, затянутый в сети улиц и аллей, проложенных вокруг круп приземистых зданий. Время от времени на теле города появлялись прорехи заброшенных пустырей, заваленных мусором. Я сидел на скамье, сместившись к кокпиту (кабина пилотов, прим.), скамью на противоположном борту занял Джон.
«Минута до цели», услышал я голос пилота в наушниках. Он высунул руку из кабины и показал мне один палец, дублируя сигнал.
Мне было хорошо видно, как второй пилот подсветил место высадки лазерным лучом. Каждую ночь они умудрялись посадить птичку на нужной нам крыше. Как они это делали, ума не приложу. Мне же казалось, что выделить нужную крышу из моря похожих невозможно.
Я почувствовал, как вертолет начал снижаться, направляясь к пустой крыше. Борт завис над крышей и снизился, коснувшись полозьями поверхности. Вместо того, чтобы спускаться на тросах мы просто встали и сошли на крышу. Вся процедура заняла меньше десяти секунд, и вот команда из четырех человек десантировалась, а Маленькая птичка улетела.
Подбежав к двери, бричер установил заряд на ней и подорвал его, дверь открылась. Через несколько секунд я услышал, как внизу грохнул еще один взрыв, и застрекотали автоматы.
Мы начали быстро продвигаться вниз, Джон вел группу.
«Мы ошиблись домом, мы не на той крыше высадились», сказал Джон, пройдя несколько ступенек, и мы поднялись обратно.
Стрельба доносилась от соседнего дома. Я услыхал несколько небольших взрывов, скорее всего от ручных гранат, пока мы бежали к углу крыши.
«Мы на соседнем здании», сказал Джон. Мы все собрались на краю крыши, чтобы посмотреть как мы можем прикрыть наших коллег в соседнем доме и чем можем помочь отсюда.
Сверху дома выглядели одинаково, и впервые наши летчики ошиблись в выборе цели, высадив нас не на той крыше. Мы подлетели с юга и высадились к северу от необходимого нам дома.
«Нужно продвигаться к смежному дому», сказал Джон. «Здесь от нас толку не будет».
Смежный дом располагался восточнее от цели, был трехэтажным, что позволяло нам при необходимости вести огонь сверху вниз.
«Орел сбит» прозвучало по рации. Значит, что в кого – то попали. Оказалось, что одного из Дельты подстрелили в ногу, остальных здорово зацепило осколками ручных гранат.
Инсургенты бросали вниз со второго этажа ручные гранаты, замедляя продвижение штурмовой группы с зачищенного первого этажа вверх на второй.
Вторая команда начала вытаскивать раненых из опасной зоны и отходить с лестницы. Мы оббежали вокруг квартала и, зачистив, заняли смежный трехэтажный дом.
Эхо взрывов и автоматной пальбы металось между домами. Стоя на крыше здания, мы начали искать цели. Я видел лучи лазеров в ИК диапазоне, перескакивающие от окна к окну, - это мои товарищи пытались обнаружить противника. Каждый несколько минут из окон на втором этаже высовывался АК-47 и выпускал длинную очередь.
«Аллах Акбар!», кричали они после каждой очереди, которая улетала в сторону нападающих внизу.
Сложилась патовая ситуация. Команда штурмовиков с земли не могла подняться по лестнице, а нам никак было не попасть на крышу, чтобы поддержать их продвижение штурмом сверху. По рации я слышал переговоры с армейской бронегруппой, что располагалась в десяти кварталах отсюда. Они обеспечивали внешнее кольцо безопасности.
Мы всегда предпочитали иметь два кольца безопасности. Этой ночью ближнее кольцо обеспечивало отделение рейнджеров, которые разместились по углам квартала, в котором располагался дом, который мы должны были штурмовать. В миле от нас располагались танки М1 и бронетранспортеры Брэдли, вооруженные 20 миллиметровыми пушками.
«Давайте сюда Брэдли», услыхал я по рации.
Я слышал, как гусеницы Брэдли перемалывали асфальт покрытия, бронетранспортер приближался к дому.
«Мне нужно, чтобы вы сравнял второй этаж с землей», командир штурмовой группы прокричал командиру бронетранспортера, который выглядывал из открытого люка башни.
Проломив стену с южной стороны дома, Брэдли остановился посреди двора, и выпустил короткую очередь из 20-мм пушки. Снаряды легко пробивали стены второго этажа, оставляя большие рваные дыры в бетоне. Отходя назад, я увидел, что командир снова бежит к броне.
«Продолжайте стрелять», орал он в открытый люк.
«Что?», спросил башнер.
«Расстреляйте второй этаж», повторил командир атакующей группы. «Уничтожьте его на хер».
Брэдли отполз назад через кучу битого камня и снова открыл огонь. Один из инсургентов, заорав свое «Аллах Акбар!» открыл беспорядочный огонь из окна.
В этот раз Брэдли не сделал послабления. Парни начали одобрительно кивать после каждого удачного попадания. Через несколько минут Брэдли подал сигнал «Винчестер», что в таблице военных сигналов означало, что у него закончились боеприпасы. Мы вызвали второй Брэдли, который тоже расстрелял все «до железки».
К тому времени, как второй бронетранспортер отошел назад, со второго этажа возобновился яростный обстрел. Черный дым повалил из окон дома и начал подниматься в небо. С нашей позиции на крыше мы хорошо слышали крики боевиков в здании. Я занимал северо-восточный угол и держал заднюю стену строения. Из-за густого дыма мало что можно было разглядеть.
Внезапно я заметил, как в окне появилась мужская голова и торс.
Без колебаний, наведя луч ЛЦУ в грудь человека, я открыл огонь. Мне хорошо было видно, как пули попали в цель и человек ввалился обратно в комнату, моментально исчезнув в дыму.
После того как я отстрелялся, со спины подбежал Джон.
«Что тут у тебя?»
«Видел парня в окне», ответил я.
«Уверен?», спросил он, разглядывая окно через оптику своего карабина.
«Да».
«Ты в него попал?»
«Даже не сомневайся».
«Отлично. Будь наготове».
Джон умчался обратно на свой пост, а я продолжил выискивать новые цели. У меня не было времени раздумывать над тем, что только что произошло, я не чувствовал ничего особенного. Это был первый человек, которого я застрелил насмерть, и несмотря на то, что ранее я раздумывал над тем, как же я буду переживать подобное, мне было абсолютно все равно. Я знал, что эти парни из дома уже пытались убить моих товарищей на первом этаже, и точно не будут колебаться, случись им стрелять в меня.
Даже после обстрела двух Брэдли и пожара, мы все еще слышали вопли боевиков, которые сопровождали стрельбу. В тактическом плане, дальнейший штурм не имел никакого смысла.
«Они собираются взорвать здание», сказал Джон.
Джон решил убрать нас с крыши, чтобы не подвергать опасности при взрыве.
Мы присоединились к остальным внизу, на земле. Я видел, как небольшая команда бричеров, во главе с одним из сапером из Дельты, вбежала на первый этаж, чтобы заложить термобарический заряд. Заряды подобного типа при взрыве создают мощную ударную волну, способную обрушить целое здание.
Несколько минут спустя, когда заряд был установлен, и взрывники выбежали из здания, укрывшись неподалеку от меня. Присев на корточки, спрятавшись за корпусом Пандура (бронетранспортер производства австрийского концерна Steyr Daimler-Puch, прим. перев.), я слышал как сапер ведет обратный отсчет. Я ждал взрыва.
Ничего.
Все уставились на сапера. У всех на лицах читалось смущение. Джон подошел к нему.
«Какого хрена?», сказал Джон.
«Наверное, что-то со временем напутал», услыхал я его бормотание.
Я был уверен, что мысли в его голове несутся с максимальной скоростью. Он пытался понять, почему заряд не взорвался.
«Ты резерв поставил?», спросил Джон.
Всех учили устанавливать дублирующий детонатор, на случай если основной не сработает. Правило было простым и оно гласило: «Один – это ничто, два – это один».
Но в этот раз оно не помогло. Нужно было принимать решение: или мы посылаем еще людей, чтобы установить заряд заново, или сидим и ждем что произойдет дальше? Мы не имели понятия, может боевики спустились на первый этаж, и теперь поджидают возвращения штурмовиков или сапер неправильно выставил время подрыва и заряд сработает как надо только наши зайдут внутрь.
В итоге, решили отправить сапера обратно в здание, чтобы он установил новый детонатор. Снова бричеры помчались внутрь, мы продолжили их прикрывать и опять через несколько минут вся компания собралась за Пандуром.
«Как думаешь, в этот раз сработает?» ухмыляясь, спросил Джон.
«Да, теперь уже точно», ответил сапер. «Я два детонатора установил».
Заряд взорвался вовремя, и дом сложился сам в себя, выбросив громадное облако пыли, покрывшей нас всех подобно тальку. Облако поднялось вверх и застыло в сыром утреннем небе. Занимался восход.
Мы подошли и начали искать среди обломков тела боевиков и оружие. Обнаружили по меньшей мере шесть трупов, в основном на втором этаже. Их лица были покрыты сажей. Возле некоторых из них обнаружились мешки с песком.
«Слышишь, взгляни сюда. Да они забаррикадировали весь второй этаж», сказал он. «Ну и повезло же нам, что летуны ошиблись. Возможно, их ошибка спасла наши жизни».
«Почему?», спросил я.
«Если бы мы высадились на нужное нам здание, то вчетвером должны были бы начать штурмовать заранее укрепленные позиции на втором этаже. Конечно, фактор внезапности был бы на нашей стороне, но, думаю, что наши шансы не были бы высокими. Не сомневаюсь, что потери были бы большими.»
Я притих. Джон, уважаемый мной лично человек, говорил, что нам повезло. Ошибка, возможно, спасла наши жизни. Просто немного неожиданной удачи.
______________________
Поездка обратно на базу в Пандурах после расчистки завалов прошла в тишине. Мы чертовски устали и хотелось есть. Наши лица были покрыты сажей. Обычно, после того, как мы валили такую нелегкую цель, народ хохмил и прикалывался друг над другом. Я сидел и вспоминал все, что случилось со мной в этот раз.
Мы ехали, а слова Джона эхом звучали в моей голове. Если бы миссия проходила как было задумано и мы высадились на нужной крыше, вошли в дверь на втором этаже, то встретили бы там четырех тяжело вооруженных боевиков за баррикадой. Перестрелка четыре на четыре с использованием автоматического оружия в комнате размером с спальню хорошо не заканчивается никогда.
К моменту, когда машины припарковались на базе, с умственной гимнастикой было покончено. Я просто задвинул мысли о том, что могло случиться подальше, и сосредоточился на том, что я узнал: иногда, какое – нибудь случайное событие может спасти тебе жизнь. И всегда устанавливай дублирующий детонатор.
Когда окончился деплоймент, я улетел на базу ВВС Поуп в Северной Каролине, где располагается Дельта. Когда мы выходили из самолета, меня приветствовали и поздравляли наравне со всеми, как будто я сам был из Дельты.
Перед тем как я сел в самолет до Вирджиния Бич, Джон отдал мне декоративную табличку. На ней был изображен оператор из Дельты и вертолет Маленькая пташка. Это была копия карандашного рисунка. Табличка была с зеленой рамкой и памятной монетой Дельты.
«Я хочу чтобы ты взял ее с собой», сказал Джон. «Каждый, кто работает вместе с нами, получает такую же».
Мастер сержант Рэнди Шугарт, снайпер из Дельты, нарисовал это рисунок. Картинку нашли уже после гибели автора в Сомали. Шугарт был награжден посмертно Медалью Почета за Битву в Могадишо. Когда Блек Хок потерпел крушение, он добровольно вызвался защищать место падения до прибытия помощи. Его убила банда сомалийцев.
Перед атаками 11 сентября между DEVGRU и Дельтой имело место яростное соперничество. Нас можно было сравнить с двумя самыми крутыми парнями квартала, которые никак не могли выяснить кто же лучше. С началом войны времени для соперничества не осталось и все это дерьмо, что существовало между двумя подразделениями, исчезло. Они отнеслись ко мне как к брату во время совместного деплоймента.
Я пожал Джону руку и пошел в самолет, который летел в Вирджиния Бич.
На базе DEVGRU я встретил Стива и Чарли. Они пришли в мою клетку, когда я разбирал и раскладывал свое снаряжение по местам. Эскадрон возвращался с деплоймента в Афганистане. В сравнении с моей, их командировка не была такой насыщенной событиями.
Я был очень рад видеть парней, несмотря на то, что успел сродниться с ребятами из Дельты в Ираке.
«Похоже, вы были довольно заняты там», сказал Чарли.
«Когда ты летишь в Форт Брэгг вместе со своими армейскими братанами?» не смолчал Стив.
Шутки мои были слабыми, и я знал что они все говорили не всерьез. Здорово было вернуться назад.
«Ха-ха», ответил я. «Тоже рад вас видеть, ребята».
Мне поскорее хотелось очутиться на стрельбище. Просто по-другому я бы рты им не заткнул. Даже не смотря на то, что мы только что вернулись домой, расслабляться долго нам бы не дали. Две недели отдыха – это все что нам дали перед новыми тренировками. В таком режиме мы проживем почти десять лет.
http://vk.com/war_gear
|
| |
| |
| Gerasim | Дата: Пятница, 01.02.2013, 11:06 | Сообщение # 7 |
|
Генерал-лейтенант
Группа: Администраторы
Сообщений: 551
Статус: Offline
| Глава 5.
Лидер патруля.
В декабре 2006 года нас отправили в западный Ирак. Это был мой третий деплоймент в составе команды. Всю вторую командировку я плотно проработал с ЦРУ. Хорошо было вновь оказаться вместе с парнями, вместо того, чтобы помогать агентству планировать, и тренировать их афганских бойцов. Мы много работали с другими подразделениями, но со своими все же было лучше, ведь мы слеплены из одного
теста.
Мой отряд работал вдоль сирийской границы и в нескольких самых отвратительных иракских городах типа Рамади, родного дома иракского отделения Аль Каеды. Нашей задачей было устранение высокопоставленных курьеров, которые занимались ввозом иностранных боевиков и контрабандой оружия из Ирана.
Морпехи из Аль Анбар обратились с просьбой о помощи в проведении операции по зачистке и удержании нескольких домов в деревне на границе с Сирией. Деревенька эта была безопасным раем для боевиков, несколько их лидеров проживали прямо в ее центре. План состоял в том, что мы должны были напасть на указанные дома ночью, а морпехи окружат деревню и утром освободят нас.
Даже несмотря на то, что в салоне Блек Хока яблоку негде было упасть, я не мог согреться.
С нами летела боевая собака. Обычно с ее помощью мы обнаруживали СВУ, она также помогала выслеживать боевиков. Я пытался усадить пса себе на колени, чтобы хоть как-то согреться, но собаковод, подлец такой, постоянно оттаскивал зверя к себе, натягивая поводок.
Мы высадились в пустыне, в четырех милях от деревни и было очень холодно. Прикрыв глаза от пыли, я дождался, пока вертолет улетит. Звук двигателей затихал по мере того, как борт удалялся по направлению к базе ВВС Аль Асад.
Я стоял, притопывая ногами, и растирал руки, разгоняя кровь по венам, пока народ готовился к выдвижению.
Несмотря на то, что это был мой третий визит в Ирак, все теперь было другим. Враг эволюционировал. Мы также приспосабливались, меняя тактику. Вместо того, чтобы прилететь на вертолете и высадиться прямо на цель, как мы делали раньше, мы высаживались в нескольких милях от цели и старались скрытно подойти к ней. Мы прекратили действовать по принципу «шумно и быстро», захватывая противника врасплох, и начали действовать тихо и мягко, продлевая эффект неожиданности как можно дольше. Мы могли буквально вползти в их дома, тихо пробраться в спальни и разбудить их, не дав шанса открыть ответный огонь.
Дойти до цели было нелегко, тем более холодной зимней ночью. Ветер легко продувал нашу одежду, пока мы шли пешком к деревне. Я шел впереди колонны, ведя всех за собой.
Один из самых главных уроков, который я выучил в SEAL, это была способность чувствовать комфорт в некомфортных обстоятельствах. Это было первое умение, которым я овладел в детстве, на Аляске, когда проверял ловушки, которые расставлял мой отец.
Когда мне было холодно здесь, в Ираке или во время Адовой Недели на курсе BUD/S, в своих мыслях я возвращался на Аляску. Я наяву слышал звук двигателя снегохода, на котором мы с отцом уезжали далеко от дома, в глушь аляскинской тундры, где проверяли ловушки на зверя.
Я помню свои ощущения, когда мы пробивали свой путь через свежевыпавший снег, входя в повороты как на сноуборде. Температура колебалась около нуля (около -18 градусов по шкале Цельсия, прим. перев.) и дыхание вырывалось изо рта клубами пара, который оседал, кристаллизовавшись, на одежде.
В тот день я был одет в теплый зимний комбинезон Кархатт (фирма, производящая рабочую одежду для сельских жителей, преимущественно. прим.) и зимние ботинки, на руках были перчатки. Глубоко надвинутая шапка из бобровой шкуры, сшитая матерью, прикрывала уши, лицо было закрыто шарфом, я оставил только щель для глаз. У меня замерзли ноги и руки, а в остальном было тепло. Мы ехали уже несколько часов, и я с трудом мог чувствовать ступни ног, несмотря на толстые шерстяные носки. Я старался шевелить ступнями, но толком это не помогало.
Скрючившись за спиной отца, в поисках защиты от ветра я не мог думать ни о чем другом кроме как о том, насколько замерзли мои руки и ноги. В ловушки пока попалась пара куниц, зверьков размером с кошку, но с хвостом, похожим на беличий и мягким, коричневым мехом. Мой отец обычно продавал шкурки в поселке, чтобы заработать немного денег или мама могла сшить шапки для сестер.
Пронзительный холод превратил поездку в мучение, я дрожал, и все веселье уходило из меня вместе с теплом.
Я умолял отца взять меня с собой проверять ловушки.
«Ты уверен?», спрашивал он. «Будет очень холодно».
«Я хочу поехать».
Мне хотелось провести время с отцом, а не торчать дома. Это было мужским делом, он научил меня стрелять и охотиться. Потом, когда я повзрослел, он отпускал меня на охоту или рыбалку одного. Я мог взять семейную лодку и уплыть вверх по течению реки на неделю. В своем роде, тогда я первый раз попробовал жить по правилу «Я сам себе хозяин», и мне понравилось. Опять же, мне не нужно было бы сидеть дома с девчонками.
Меня всегда тянуло из дома, мне нравилось быть на природе, только холод не любил. Я знал, что если отец берет меня с собой, мне не стоит жаловаться на холод. Однако теперь, несколько часов спустя, все чего я хотел – это согреться.
«Папа!», крикнул я, стараясь быть громче ветра. «Папа! У меня замерзли ноги!»
Отец, одетый так же как и я, в комбинезон и меховую шапку, остановил снегоход. Он обернулся и, как я представляю, увидел маленького мальчика, выстукивающего дробь зубами.
«Я замерз», сказал я.
«Осталось всего несколько ловушек», ответил он. «Как думаешь, ты дотянешь?»
Я просто посмотрел на него, не желая отвечать отрицательно. Я не хотел его подводить. Я уставился на него, в надежде, что он примет за меня решение.
«Я ног не чую».
«Тогда слезай и дуй за мной, ориентируйся на следы снегохода. Я поеду к следующей ловушке, но не буду отрываться далеко. Просто иди по моему следу и согреешься».
Я соскользнул по сиденью назад и передвинул за спину свою винтовку двадцать второго калибра.
«Ты все понял?» спросил меня отец.
Я кивнул в ответ.
Он завел двигатель и отправился к следующей ловушке, я пошел следом за ним и мне стало теплее.
Любители дикой природы платят тысячи долларов, чтобы испытать себя в условиях Аляскинской тундры. Мне же, на протяжении большей части моего детства приходилось ходить пешком далеко от дома.
В моей семье царил тот дух приключения, который практически не встречается у других людей. В пятилетнем возрасте я вместе с семьей переехал в маленькое эскимосское поселение, расположенное в глубине территории Аляски. Мои родители, миссионеры, познакомились друг с другом в Калифорнии, в колледже, и выяснили, что их вера не только обязывает нести всем слово Божье, но и позволяет попутно удовлетворить жажду приключений.
Кроме того, что он был миссионером, мой отец работал на правительство. Пост требовал наличие законченного образования в колледже, а мой отец был одним из нескольких образованных человек в городке.
Мама сидела с нами дома, помогала с домашними заданиями, воспитывала нас и не давала наделать глупостей. Я был средним по возрасту ребенком, у меня были младшая и старшая сестры. Заняться в деревне было особо не чем, так что связи в нашей семье были очень прочными. Зимы к тому же были очень суровыми, так что можно было слоняться по дому и играть на кухне в настольные игры.
Назвать городком то место где мы жили – это означает проявить к нему невиданную щедрость. Два магазинчика, небольшая школа и почтовое отделения. Ни универмага, ни кинотеатра. Зато можно было брать фильмы напрокат в одном из магазинов. «Ярким бриллиантом в короне» нашего города была взлетно-посадочная полоса. Ее размеры, кажется, позволяли принять без проблем реактивный пассажирский лайнер 737 –й серии или один из тех громадных винтовых транспортников. Этот факт превратил наш городок в основной перевалочный пункт региона. Самолеты постоянно прилетали и улетали, развозя охотников и прочий люд из Анкориджа к небольшим поселкам, расположенным по реке.
Мы жили в двухэтажном доме в тридцати метрах от реки. Из наших окон открывался роскошный вид на местную природу. Иногда, при небольшой доле везения, я мог увидеть в окно лося или медведя. Если я был не в школе, то мог быть или на охоте или на рыбалке. С детства я привык быть с оружием в лесу и нести за себя ответственность.[/SIZE]
________________
Во время прохождения BUD/S я преуспевал в тренировках ведения боевых действий на суше, так как большой разницы между этим и моими охотами в детстве я не видел. Каждый из нас был в чем-то хорош. В воде у меня тоже получалось, однако лучше всего было на суше и на стрельбище.
Итак, попав в DEVGRU, я обычно выступал в роли лидера патруля в штурмовой группе. Этой холодной иракской ночью, четырехмильный путь до необходимой нам деревни занял четыре часа. Было почти три часа утра, когда мы прибыли на место. По мере приближения к деревне, смог разглядеть огни, горящие вдоль шоссе.
Это была пыльная дыра.
Ветер гонял вдоль улиц пластиковые пакеты, вонь нечистот из канала, прорытого вдоль шоссе висела в воздухе. В окуляры ПНВ я различал дома, одинаково зеленые сейчас. Линии электропередачи, уходящие в сторону Сирии, провисли на столбах, все выглядело запущенным, настоящий крысиный рай.
Как только мы дошли до околицы, группы начали отходить в стороны, направляясь к собственным целям. Я повел свою группу к нашему зданию. Подползя к воротам, я попробовал потянуть за ручку двери – черная тяжеленная дверь со скрипом приоткрылась. Немного открыв ее я быстрым взглядом окинул пустой двор.
В двери этого двухэтажного дома было вырезано большое окно, прикрытое богато украшенной кованой решеткой. Я видел по лучам лазеров, обшаривающих фойе, что мои товарищи смотрят в окна первого этажа.
Медленно открыв незапертую дверь дома, я замер на пороге, с карабином наизготовку. Глянув через плечо, я увидел сигнал моего напарника и, моргнув, вошел внутрь. Снаряжение было громоздким, да еще и одето поверх зимней куртки, но я все равно старался не наделать шума и двигаться по-кошачьи тихо.
«Даже думай негромко», приказал я себе.
Фойе было тесным и маленьким. На полу стоял небольшой генератор. Прямо напротив меня и справа были еще двери. Не обращая внимания на ту, что справа (ее блокировал генератор), я пошел вперед.
Чувства были напряжены до предела. Я изо всех сил пытался уловить малейшее движение впереди, пока осматривал пустую комнату. Запах керосина от кухонной плиты бил в нос.
Каждый шаг, который я делал казался мне громоподобным. Нас учили, что боевик с поясом шахида или АК может скрываться за каждой дверью, за каждой занавеской, готовый к атаке.
Занавески закрывали проход в спальни. Я ненавидел занавески, с дверьми все обстоит иначе – тогда ты чувствуешь себя более-менее защищенным. Я понятия не имел, заглянул уже кто-нибудь под них или просто ждет, когда моя тень окажется прямо перед ним, чтобы открыть огонь.
Дело подходило к завершению, эти комнаты точно не могли быть пустыми. Мы не знали, слышали ли нас боевики. Во время моего предыдущего деплоймента вместе с Дельтой, несколько из их парней были убиты на входе в дом. Они попадали в засаду – стрелок прятался за стеной из мешков с песком. Этот смертельный урок ы никогда не забывали и всегда помнили о подобной возможности, когда входили в адрес.
Я застыл на секунду или две, пытаясь спровоцировать на шум возможных нетерпеливых засадников. В комнате за занавеской горел свет и я, подняв вверх ПНВ, медленно раздвинул занавеску в стороны.
Высокий узкий холодильник стоял в углу Г-образного коридора. Я заметил приоткрытую дверь и быстро передвинулся, чтобы прикрыть это направление пока мои напарники водили в коридор, зачищая другие комнаты. Один из бойцов последовал за мной; мы открыли дверь и ворвались в спальню. Разговоров не было слышно. Все знали, что должны делать.
На полу комнаты лежали три матраса, было темно и я с трудом смог разглядеть пару глаз, уставившихся на меня из угла. Это был молодой мужчина с едва пробившейся тонкой бородой и темными глазами. Казалось, он сильно нервничал, его взгляд бегал из стороны в сторону.
То что он просто сидел и смотрел на меня, было очень странно.
Две женщины, проснувшись, лежали около дверного проема. Я немедленно начал идти к мужчине, понимая, что что-то здесь не так, потому что мужчины должны спать обычно в отдельной комнате. Проходя мимо женщин, я махнул им рукой, призывая молчать. Мужчина попытался заговорить.
«Шшшшш» прошептал я. Мне не нужно было, чтобы он перебудил тех, остальных мужчин, что могут быть в другой комнате.
Он не отводил от меня пристального взгляда. Я схватил его за руку, и дернул его вверх, сорвав с него простыню, чтобы убедиться в том что он безоружен. Придерживая мужчину у стены, я стянул простыню с женщин. Между ними лежала маленькая девочка пяти-шести лет. Ее мама прижала обняла дочь и прижала ее крепко к себе.
Я вывел мужчину в центр комнаты, зафиксировал его руки, стянув кисти гибкими пластиковыми наручниками и надел ему на голову мешок. Пока я обыскивал пленного, напарник не выпускал женщин из поля зрения. Затем я поставил пленного на колени, и сунул головой в угол. Он пытался что-то говорить, но его голос звучал глухо, так как я не давал отклониться от стены.
Наш командир заглянул в комнату.
«Что тут у тебя» спросил он.
«Один МПВ» сказал я (МПВ – мужчина призывного возраста, или МАМ - military-aged male, прим. перев.). «Но нужно еще обыскать комнату».
Я прошел в дальний угол комнаты, где увидел торчащий из-под матраса коричневый приклад АК. На куче пластиковых мешков лежала примитивная разгрузка, в которой можно переносить запасные магазины и гранаты.
«Я нашел здесь Калашников, разгрузку и гранату. Блядь!» Я так злился на себя, потому что не обнаружил оружие ранее.
Когда мы вошли в комнату, мой напарник также как я не видел ни женщин, ни оружия.
Мужчина, которого я нашел, без сомнения был боевиком, к тому же неглупым. Он спрятал свой автомат, разгрузку и гранаты недалеко, но так чтобы их невозможно было обнаружить сразу войдя в комнату.
Я хотел пристрелить этого парня просто тут, не сходя с места. Он знал правила, по которым мы вынуждены действовать, и использовал их против нас. Мы не могли пристрелить его до тех пор, пока он не начал представлять угрозу. Достань ему смелости, он мог положить нас, заходящих в дверь. Он знал, что мы в доме, видимо слышал как мы входили, и спрятался среди женщин.
После того как все комнаты зачистили, я отвел парня в другую комнату для допроса. В ее центре кучей были свалены ковры и матрасы. Работал телевизор, но на экране мельтешили помехи. Наш переводчик подошел ближе и я стянул мешок с головы задержанного. Его лицо вспотело, расширенные зрачки сузились, привыкая к свету.
«Спроси его зачем ему разгрузка и гранаты» сказал я переводчику.
«Я здесь в гостях», ответил мужчина.
«Почему ты спишь вместе с женщинами и ребенком? Гости не спят вместе с женщинами».
«Одна из них моя жена».
«Ты же сказал что ты здесь в гостях», сказал я.
Таким образом мы общались еще минут тридцать. Он постоянно путался в своих словах, так что на следующее утро мы отдали его морпехам.
Это было изнурительно, подобные миссии следовали одна за другой. Система работала так: «поймал-отпустил». Мы упаковывали их, но через несколько недель боевики вновь оказывались на улице. Я был уверен, что боевик, которого мы нашли сегодня, скоро будет отпущен. Убрать их навсегда с улиц можно было только убив каждого.
Позднее от старейшин деревни мы узнали что мужчины, включая того что я нашел сегодня, были частью повстанческой ячейки, которая перемещалась от дома к дому. «Мой» парень отлучился той ночью повидаться с женой, а троих его подельников пристрелили в перестрелке мои коллеги. Напарникам повезло застать гадов врасплох и те не успели среагировать. Наша группа обнаружила стрелковое оружие, мины и взрывчатку для СВУ в том доме.
После зачистки целей мы обыскали большинство домов в деревне. В одной из спален в сушилке я нашел целую кучу бюстгальтеров, вытащил один самый симпатичный и сунул в карман штанов «на потом».
Снаружи эхом гуляло «вуп-вуп-вуп» от громадного СН-53 морской пехоты. Всходило солнце, и мы заняли оборонительные позиции в соседнем доме. Было холодно. Всегда кажется, что утро – самое холодное время суток.
Я посмотрел вверх как раз вовремя, чтобы увидеть две серые туши, которые так похожи на большие школьные автобусы, что пролетали надо мной. Вертолеты совершили поворот на девяносто градусов и сели за деревней, в северу от линий электропередачи. Рампы откинулись и наружу выбежали морпехи, прямо как в рекламе, что все мы видели по телевизору.
Мой командир протопал мимо, чтобы связаться с морпехами, так как нам нужно было сворачиваться и лететь домой.
«Ты видел их командный пункт?»
«Я думаю, что вон там, дальше по дороге», сказал я, указывая на группу людей с торчащими во все стороны антеннами.
Пока он проходил мимо, я выудил из кармана бюстгальтер и прицепил его к антенне рации, что была закреплена на спине командира. Когда тебе холодно и ты устал, подобная вещь может поднять настроение. Он шел мимо морпехов, и я видел как парни пялились на него, некоторые откровенно ржали.
«Слушай, где ваш командный пункт», спросил командир морпеха, стоящего ближе всех.
Тот показал дальше вдоль дороги.
«Сэр, у вас со спины свисает лифчик».
«Ага, даже не сомневаюсь», сказал тот. «Постоянно одно и то же».
Пока мы шли к вертолету, я заметил что-то периферийным зрением у себя за спиной. Это был еще один лифчик. Какой-то умник прицепил его к резаку, который был размещен у меня на спине.
_____________
Прикалывались в команде все и всегда. Это был стиль жизни.
Шутки откалывались так часто, что в итоге в эскадроне сделали схему, которая объединяла всех подозреваемых злостных шутников. Подобные схемы мы использовали чтобы отслеживать террористов. Имена всех были составлены в пирамиду, на вершине которой был самый-самый. Фил, мой командир в то время.
Фил был во Флоте всегда. Он закончил Зеленую команду когда я прошел BUD/S, оставил на время DEVGRU и присоединился к Leap Frogs, флотской команде парашютистов - спортсменов. Также он служил в качестве парашютного инструктора, пока не вернулся обратно в команду.
Я познакомился с Филом в первые дни моего пребывания в эскадроне и сразу почувствовал к нему распололжение. Он провел несколько командировок в качестве штурмовика, затем возглавлял кинологическую группу перед тем как стать моим командиром.
Фил был отличны шутником, наверное даже лучшим. Однажды я зашел к себе в «клетку» и увидел, что шнурки на всех правых ботинках каждой пары разрезаны. Доказательств против Фила у меня естественно не было. Я знал, что у него есть пара мощных магнитов, которыми можно было размагнитить чьи-нибудь кредитные карты, не доставая их из портмоне. Как-то раз он засыпал все мое снаряжение блеском. Я не помню, сколько подсумков и кителей мне пришлось поменять, потому что проклятый розовый блеск намертво забился в липучки-велкро и прочно обосновался среди затяжек на ткани.
Когда все затихало, он подливал масла в огонь.
«Ну ладно, кто разыграл меня» орал он, входя в комнату.
Мы все знали, что он сам себя разыгрывал. Ему было скучно, и Фил жаждал развязать новую войнушку.
Иногда парни отплачивали ему. Как-то раз вечером в пятницу, выйдя все вместе на стоянку, мы обнаружили машину Фила высоко в воздухе. Одна из его жертв, до сих пор так и непонятно кто, достойно отплатила своему обидчику, подняв машину вилами погрузчика вверх, да так и оставив ее.
Один из самых продолжительных розыгрышей заварил Фил. Если мы не были в командировке, мы тренировались на всей территории США. Тем вечером мы были в Майями, тренировались в условиях городской застройки. По расписанию должны были приступить к CQB в старом заброшенном отеле, как раз начинало смеркаться.
Перед началом тренировки Фил вместе с полицейским, который должен был гонять зевак, вошли внутрь, проверить что там никого нет. Мы не хотели начать тренировку и перепугать какого-нибудь бомжа. В то время Фил все еще работал кинологом.
Они прошли по холлу, Фил заглянул в первую комнату и увидел, что что-то торчит в стене, в дыре в гипсокартоне. Это был гигантский черный двенадцатидюймовый дилдо. Надев резиновую перчатку, Фил выковырял эту штуковину из стены и потащил к выходу.
«Смотрите, что я нашел!» крикнул он нам, размахивая этой хреновиной у себя над головой.
«Убери эту штуку от меня», сказал я, пятясь спиной назад пока хрень раскачивалась вперед назад в его руке.
Очистив гостиницу, мы начали тренировку и закончили ее когда солнце практически село. После того как я запихал свое снаряжение в багажник прокатного автомобиля, я без сил рухнул на водительское сиденье. Не успев завести двигатель, я заметил, что что-то прикреплено к рулевому колесу.
«Фил!», заорал я, практически выпрыгнув из машины в стремлении оказаться от мерзости подальше.
Я оглянулся, Фила не было. Он уже покинул место преступления.
Дилдо был прикреплен к рулю, занимая позицию от «девяти часов до трех». Я срезал его с руля и сунул в первую попавшуюся сумку со снаряжением в чью-то каску. Обретенный дилдо получил имя Посох Силы, и потом на несколько месяцев пропал без вести. Мы забыли о нем до той поры когда проводили в Вирджиния Бич тренировки с использованием противогазов.
Поскольку одной из задач DEVGRU является охота за оружием массового поражения, зачастую мы тренируемся в килл-хаусе в полностью одетых костюмах химзащиты. К противогазу нужно привыкнуть, а мы должны чувствовать себя комфортно, находясь в них продолжительное время.
Был конец дня, мы все собрались в командной комнате чтобы пропустить по пиву. Я вошел внутрь и подошел к холодильнику, взял себе пиво, сковырнул крышку и сделал первый, самый долгий глоток. Развернувшись, я увидел что народ толпится вокруг стола для совещаний.
«Вот срань», сказал кто-то.
«Не может быть, это же не он, правда?»
Я подошел к столу и увидел снимок Полароидом, приклеенный к листу бумаги. На нем был Посох Силы, свернувшийся кольцом внутри чьего-то противогаза. Как только я увидел фото, мой желудок рванулся к горлу. Я понятия не имел, где побывал Посох и что он видел до того, как Фил схватил его, а теперь он мог побывать в моем противогазе. В противогазе я сегодня провел несколько часов. Я пытался разглядеть, кому принадлежит противогаз со снимка, но снято было специально так, чтобы ничего нельзя было понять. В ту минуту, Посох Силы побывал в противогазе каждого из нас, и никто не хотел рисковать.
Вслед за толпой я рванул к снабженцам и поменял противогаз на новый. В очередной раз, Посох Силы пропал без вести на несколько месяцев.
На нашей кухне всегда была еда, парни приволакивали большие банки с крендельками и прочим перекусом из Костко. Однажды в командной комнате появилась большая банка с крекерами в виде зверюшек. Жменя за жменей, крекеры начали исчезать из банки. Парни, грызущие крекеры выходили из комнаты в свои «клетки» или на стрельбища.
Одолев полбанки мы нашли еще один снимок Полароидом. В этот раз Посох Силы стоял воткнутый в банку с крекерами-зверюшками.
До сегодняшнего дня я не могу их есть.
Я не знаю, подозревали ли Фила. Я знаю, что он нашел Посох, но кто распоряжался им далее, не ведаю по сей день.
http://vk.com/war_gear
|
| |
| |
|
|
|
